Кристиан открыл дверь в комнату дочери и увидел, что Бетти уже спит. Она выглядела такой прелестной, безмятежно раскинувшись в своей кроватке, что он улыбнулся. Ему хотелось поцеловать ее, но он боялся ее разбудить, поэтому закрыл дверь и заглянул к Хэлу, который тоже спал. Тогда он пошел в свою спальню, чтобы переодеться.

Странная все-таки у него жизнь. Зачем она вообще, если даже собственных детей видишь только раз в день? Если бываешь с ними целый день всего лишь раз в году, когда вы уезжаете в какую-нибудь чересчур дорогую европейскую страну и можно снова с ними как следует познакомиться.

Сменив один комплект одежды на другой, он засмотрелся на величественное дерево, которое поднималось у их дома и постоянно шелестело листвой. Его прекрасно было видно из окна спальни. Одно из деревьев, высаженных вдоль дороги и стоящих на страже, подобно солдатам. Огромное, старое, наверное, лет сто или двести. Кристиан, почувствовав холод в желудке, сел на кровать. Дерево будет продолжать расти еще долго после того, как его не станет, оно может пережить даже детей, а может, и сам дом. Впервые он ощутил тех, кто жил в этих стенах до него, призраки прошедших жизней. Он почувствовал себя таким же незначительным, как лужа, испаряющаяся с земли. Он падал, и не было вокруг никого, кто мог бы поймать его.

Наконец Кристиан спустился вниз, чтобы поздороваться с тестем и тещей. Рут сидела с ними на лужайке. Они с удовольствием его приветствовали, и он понял, что Рут им точно ничего не сказала.

– Садись, – сказал тесть, – и позволь налить тебе бокал этого славного красного вина, которое мне повезло купить.

– Нет, спасибо, Джордж, я ограничусь соком.

Рут повернулась к нему.

– Соком? – повторила она. И его обидело ее удивление. – Ты не заболел?

– Нет, просто пить не хочется.

Это было еще одно решение из принятых Кристианом за этот день – сократиться в выпивке, может быть, даже вообще бросить пить. И обязательно бросить курить. Он был практически уверен, что у него в этом плане никаких проблем не будет, хотя он явно прибегал к сигаретам, чтобы взять себя в руки. Но возможно, все было наоборот: он прибегал к выпивке, чтобы получить законное объяснение потере контроля над собой. Это соотносилось с тем, что говорила Рут накануне вечером. Похоже, это еще одно, насчет чего она была права.

Ужин был бы приятным, если бы не петля палача вокруг его шеи, чувствовавшаяся весь вечер. Рут выглядела вполне спокойной и выпила больше, чем свои привычные два бокала, так что даже ее плечи слегка опустились. Но она явно казалась усталой, и Кристиан обрадовался, когда она заявила, что ляжет спать в десять, таким образом отпустив их всех. Он еще немного пообщался с родственниками и через двадцать минут улегся рядом с женой, которая вроде бы уже спала. Он вытянулся на спине, заложив руки за голову, отчаянно желая что-нибудь сказать, но не был уверен что именно.

Рут, лежавшая к нему спиной, заговорила первой:

– Ты оставил мне странное послание.

– Я и чувствую себя странно.

– В смысле?

– Я имею в виду то, что я говорил. – Он смотрел в синеватую, подвижную темноту, ожидая, когда к ней привыкнут глаза. – Мне так жаль, Рути, что я все это наговорил. Знаю, это глупость извиняться насчет Сары, хотя мне на самом деле очень жаль. И я понял, почему не имеет значения, имел ли я с ней физическую связь или нет. Если ты дашь мне еще один шанс, я никогда ничего подобного не повторю. Я стану другим человеком, лучше, обещаю.

– Я эти обещания слышала раньше.

– Знаю, что слышала, но я теперь понимаю, что тогда я этого не подразумевал, то есть я думал, что подразумеваю, но по-настоящему этого не было. – Рут не ответила, и он прикинул, стоит ли говорить что-нибудь еще. – Сегодня я позвонил Саре и извинился за все, что ей говорил, и за то, что ввел ее в заблуждение и дал ей повод поверить во что-то, связанное со мной. Ответил ее отец, он обозвал меня абсолютным дерьмом и сказал, что очень надеется, что ты меня бросишь и я закончу свои дни одиноким и несчастным.

– Ты что, ждешь, что я тебя пожалею? – Кристиан почувствовал, что Рут старается не повышать голос.

– Конечно нет. То есть не знаю. Я только пытаюсь быть полностью честным. Показать тебе, что я больше никогда не буду ничего от тебя скрывать.

При этих словах Рут села и обняла руками колени, прижав их к груди, и Кристиан подумал, какой же хрупкой она выглядит, наверное, он мог бы переломить ее пополам одной рукой.

– Ты ведь не рассчитываешь, что я прощу тебя сегодня, не так ли?