— Они исчезли. Либо все мертвы, либо их каким-то образом убрали из лагеря вонгов. Возможно, они смирились со своей судьбой, — Люк тяжело оперся на плечо племянника.

Джейсен обнял дядю правой рукой за пояс.

— Что случилось? Они тебя ранили?

— Нет, Джейсен, дело в том… — Люк устало вздохнул. — Я слишком много пользовался Силой, а это отнимает энергию. Джедай способен контролировать Силу в огромных объемах, но за это приходится платить очень высокую цену. Торопись, нам нельзя терять время.

Они быстро двинулись к выходу, поддерживая друг друга.

— Куда мы полетим? — спросил Джейсен.

— Мы направляемся туда, где в нас нуждаются, и мы не должны опоздать, — Люк провел правой рукой по лицу, испачкав его кровью Джейсена. — Нас ждут на Дантуине.

Доктор Пэйс осторожно потрясла Коррана — тот заморгал и пробормотал: — Что случилось, доктор? Она выпрямилась и показала себе за спину, в сторону лаборатории.

— Дженс удалось кое-что узнать насчет жуков, которых ты принес.

— Неужели? Так быстро?

— Она знает свое дело.

— Да, конечно. Спасибо. Подождите минутку, — Корран медленно сел и соединил ступни ног вместе.

Поджав ноги, он наклонился вперед, растягивая мучительно ноющие мышцы. Возвращение из поселка, расположенного у озера, прошло спокойно, и это позволило Коррану и Ганнеру предаваться собственным мыслям. Ему было о чем подумать.

За годы работы в силах безопасности Кореллии ему довелось многое повидать. В преступной среде сильные уничтожали слабых, что не слишком удивляло Коррана. В мире, где единственным законом является право сильнейшего, который забирает себе все, злоба стала нормой жизни. Коррану приходилось сталкиваться с чудовищными пытками и случайной, ничем не оправданной жестокостью. И хотя все это было ужасно, нравы его мира не шли ни в какое сравнение с поведением йуужань-вонгов, забивших до смерти раба.

Корран видел, что несчастный раб потерял остатки разума из-за того, что росло в его теле, — но именно йуужань-вонги вселили в него эти организмы. Корран никак не мог понять, что произошло: если организмы посажены в тело раба, чтобы контролировать его поведение, едва ли предполагалось, что они сведут его с ума. С тем же успехом можно установить в цепях дроида блокиратор, который заставит его выполнять случайные команды, — такого дроида придется уничтожить.

Из своих наблюдений Корран сделал вывод, что между йуужань-вонгами и рабами происходит что-то еще. Та легкость и удовольствие, с которыми двое пришельцев убили раба, указывали на то, что они с нетерпением ждали такой возможности. Создавалось впечатление, что маленькие раковины являются своеобразными подарками, вскрыв один из которых йуужань-вонг найдет нечто чрезвычайно для себя приятное. Это встревожило Коррана. Он понимал: организмы, которые вживляются в тела рабов, используются для контроля, но не только — здесь есть какая-то загадка.

Неужели вонги заставляют рабов страдать от боли только для того, чтобы выяснить, как скоро те не выдержат, взбунтуются и попытаются сбежать?

Такое предположение входило в противоречие с самой идеей использования рабов как самой дешевой рабочей силы. Расходы на содержание раба минимальны, что очень выгодно для владельца, в особенности если рабов удается жестко контролировать, и восстание становится невозможным. Превратить раба в машину страданий представлялось Коррану бессмысленным, если только йуужань-вонги не питались их болью или не применяли ее для каких-нибудь других целей.

Если это так, то вторжение вонгов окажется много ужаснее любой войны, преследующей политические или экономические выгоды. Победа пришельцев будет означать, что всех разумных существ ожидает жизнь, наполненная болью.

Корран содрогнулся, вскочил на ноги и натянул пояс с бластером. Световой меч висел у правого бедра, рядом с бластером в кобуре. Он пристроил пояс поудобнее и направился в лабораторию.

Там он нашел не только Дженс и доктора Пэйс, но и Ганнера с Тристой. Ганнер лишь бросил на него угрюмый взгляд, а доктор Пэйс повернулась к Дженс и кивнула.

Светловолосая археогенетик показала на голограмму с изображением всех трех жуков.

— Несмотря на то что я получила лишь несколько образцов каждого вида, мне удалось сделать серьезные выводы. Главным образом, я анализировала их выделения…

Корран приподнял бровь.

— Пыль?

Дженс закатила голубые глаза.

— Не только. Жук-часовой, поднявший тревогу из-за раба, ничем не примечателен. А вот два других весьма интересны. Меньший из них выделяет смесь, которая попадает в почву. Ее химический состав не слишком сложен, но молекулярная структура говорит о связи с обонятельными рецепторами бритвокрыс. Именно поэтому они не входят в лагерь, поскольку все вокруг него пропитано «вонючкой».

— Жуки вырабатывают искусственную «вонючку»? — Корран нахмурился. — Не слишком ли далеко продвинулась их генная инженерия?

Дженс покачала головой.

— Вовсе нет. Эти жуки, как и многие другие формы жизни — включая нас самих, — находятся в симбиозе с микроскопическими организмами, населяющими их тела. Мы можем жевать пищу и производить кислоту, которая помогает ее перерабатывать, но именно бактерии в нашем желудке разрушают сложные молекулы на части, которые наше тело в состоянии принять. А они в свою очередь поглощают пищу, которую им обеспечиваем мы, выделяя побочные продукты. В данном случае некоторые бактерии в желудках жуков производят «вонючку». Создать бактерию гораздо проще, чем жука. Сами жуки служат лишь вместилищем для бактерий.