О партизанах, в честь которых был наречен упомянутый зал в культовой таверне, путеводитель, где питейному заведению Мюллера была отведена особая страница, сообщал примерно следующее. Есть печальное убеждение, что это и есть «санитары космоса». Часто они свинчивают маяки, ограждают какую-то зону, объявляют ее свободной зоной и собирают со всех пролетающих мимо дань-пошлину. Порой — натурой, иногда — фактурой, и всегда — драгоценностями.

В отличие от космических пиратов, партизаны редко приторговывают бодрящими смесями, и какую-то часть своего свободного времени посвящают борьбе с очередной империей и написанию нетленного дневника этой борьбы.

Самые клевые — это так называемые романтические партизаны, во главе которых стоит легендарный, никем никогда не виданный Дед Пихто. Среди них множество романтиков, искренне верящих, что именно партизаны спасли галактику от Чужих и более мелких паразитов.

А вот легальные партизаны обожают похищать туристов, особенно туристок, и петь им свои старые партизанские песни, порой заявляя, что «Космос — это маленькая жизнь», а вот если засунуть в печку космического корабля стоящие рядом с ней лыжи, то можно спокойно долететь и до самого Края Вселенной.

Впрочем, песен в таверне сейчас хватало и без партизан. В одном углу слаженный хор сталкеров в режиме «реве та стогне» выводил древний гимн этого полузакрытого сообщества:

Вот растет калина у Игдрасиля,

Викинга младого полюбила я,

Он живет, не зная ничего о том,

Что одна валькирья думает о нем.

В другом углу сидела компания квадратных наемников с надписями на униформе: защита планетарных инвестиций. Они периодически принимались петь: «Эдип, не гони лошадей!..»

Светлый путь к общему позитиву

А между тем очередной таинственный гость в капюшоне прошел мимо закрытого Партизанского зала и, благодаря своим особым способностям, даже сквозь двойную дверь с портьерами попутно уловил деловитые вкрадчивые голоса засевших там переговорщиков:

— Итак, договорились — мы открыли Америку, а вы — Австралию.

— У вас не было геноцида индейцев.

— Вы способствовали развитию культуры аборигенов.

— Да. Так будет лучше для инвестиционного климата.

Понятно, усмехнулся он про себя. Два высокопоставленных уполномоченных чиновника перед официальным контактом с инопланетянами оценили историю родной планеты и ужаснулись — сплошь войны и геноцид, которые чередовались как выпивка и закусь победителей. Теперь вот спешно утрясают приемлемую версию Прошлого. Ну, с кем не бывает? Главное, вовремя начать талдычить: «От цивилизованного Былого — к счастливому Грядущему».

А между тем всё живое вокруг радовалось и буйно отмечало праздник своего бытия — кто-то кому-то перекрывал дыхание, в малом зале — о ужас! — просто обсуждали какую-то книгу, что само по себе не могло не скрывать зловещий умысел глобальной резни.

— Я бесплатно гадостями не занимаюсь! — раскатился по залу бас одного из наемников.

Впрочем, гостю в капюшоне до этого дела не было. Как не было и не единого свободного столика во всей таверне. Волей-неволей пришлось подойти к тому, за которым сидел одинокий на данный момент, но респектабельного вида гуманоид, и спросить, не согласен ли тот поделиться небольшой частью неиспользуемого им питейного пространства?

Разумеется, тот был согласен. Более того — рад, поскольку уже дошел до кондиции и острой потребности пообщаться. Он оказался экспедиционным историком «из пары». Такая практика была широко распространена. Некая цивилизация отправляет корабли для исследования планет, их освоения и колонизации. На случай контакта, если имеется местное население или придется столкнуться с представителями иных обитаемых миров по ходу путешествия, в состав каждой экспедиции входят два историка. Условно их амплуа называются «крутой» и «интеллигент». Один специализируется на рассказах о грандиозных битвах Прошлого, современной технической мощи и психологическом могуществе родной планеты, ее видимом и невидимом совершенстве. Второй же склонен к рефлексии, для рассказов выбирает душещипательные моменты родной Истории и вообще демонстрирует, как он сильно и глубоко переживает за этих найденных аборигенов и их грядущее — в частности.

Легко догадаться, что «крутого» запускают на переговоры к тем, кто по оценкам явно слабее, чем представленная экспедицией цивилизация. А «интеллигента» — к тем, кто заметно сильнее. Вариантов могло бы быть больше, но необходимое для них количество историков стремится к бесконечности. А попытки привить необходимые исторические навыки экипажу провалились. Так, однажды корабельный механик 2-го ранга с крейсера «Весь Космос будет нашим», будучи по совместительству историком 1-го ранга, чуть не вызвал Окончательную Галактическую войну, поведав представителям суперцивилизации Странников о привлекательности предлагаемого им геноцида и колонизации. К сожалению, в космосе может случиться что угодно, на всех не угодишь и всех не уроешь… Поэтому выбрали две базовые модели поведения. Но общаться с контактируемыми может только один историк.

А значит, в обстановке напряженного развития контакта необходимо, как выяснилось, в первую очередь нейтрализовать неподходящего историка. Иногда радикально — заморозить или пристрелить, отдать на переработку в кулинарный цех, лишь бы не мешал Прогрессу.

— «Интеллигент», конечно, заслуживает более бережного обращения, он же является носителем (а порой — и распространителем) духовности. Поэтому если становится ясно, что в данной обстановке он ни к месту, его укладывают в анабиоз. Запасной щадящий вариант — одетого в смирительную рубашку и с кляпом во рту запирают в каюте старшего политрука крейсера. А в противном случае, если попали на более могучих космических освоителей, капитан исследовательского крейсера должен нажать на красную кнопку — это приказ убить «крутого» (т. е. боевого) историка. Во избежание дальнейших исторических расследований. Кстати, вся команда, включая капитана, командира десантной группы, старшего и младших помощников — не в курсе родных исторических событий. Так что их спокойно можно пытать, гипнотизировать, применять сыворотку правды — толку не будет никакого. А «интеллигентный» историк научен одному позитиву и другого просто не ведает.