Иван осторожно выглянул. Из бесформенной дырки на боку громады, обычно прикрытой, видимо, дверцей, выглядывал человек, несомненно человек, и сильно бранился. На трех языках. Хотя у него лично был всего лишь один.

Прихватив кусок арматуры потяжелее, Иван вылез из укрытия и крикнул, вспомнив почему-то и детскую песочницу, и боевые фильмы разом:

— Хенде хох! Ты чего людей пугаешь эдакой страстью! А если б задавил, не жалко, что ли?

— А чего и не попугать вас, если вы дураки такие! Вон, пушку из-за тебя погнул, в ремонт теперь ехать, а ремонт нынче дорог! А давить — себе дороже, потом с колес соскребать придется.

И такая искренняя досада прозвучала в его голосе, что Иван невольно пожалел незадачливого пушкаря:

— Ну извиняй, я же не нарочно!

— Да ладно, — отходчиво отозвался тот и спрыгнул на землю. — Она всё равно не стреляла. И вообще, залезай сюда.

Иван с изумлением обнаружил, что так напугавшая его громада являет собой большую самоходную печку с навесом над полатями. Злополучная слегка погнутая пушка торчала из нее повыше устья.

— Ты вообще кто?

— Ну как кто… Иван я, царевну спасать пришел. И Живучего победить.

— А чего тебе Живучий плохого сделал?

— Так это, он у товарища весь боевой припас обманом выманил! Фальшивым Мерлином прикинулся!

— Товарищ твой сам виноват — о чем думал? На поле боеприпасы сами растут или размножаются?

— И то правда…

— Ну и зачем тебе обратно идти? Иди лучше к нам.

— А вы кто будете?

— Сам увидишь.

— Но я не один, трое нас.

— Да хоть бы и трое, места хватит. А, так это ваша штуковина на колесах? Давайте ее на буксир цепляйте, а то не угонитесь за мной.

— Зовут-то тебя как?

— Антон. Из интеллигентов.

Чудо неожиданное и эффективное

— Мой дед был бренд-менеджером по обслуживанию Царь-танка[12], — проговорил водитель печки, ловко выруливая между развалинами. — Поэтому на пушку я сначала и внимания не обратил, привык, что ей работать не положено. Поскольку диво дивное, культурный памятник.

— Но Царь-танк и ездить не должен, а у тебя вот это ездит да еще как!

— Если бы еще и оно не ездило, нам бы давно конец пришел!

За очередным поворотом Иван увидел Живучего. Тот лежал на земле и вроде как спал, но глаза его были открыты и устремлены прямо на Ивана, Антона и прочих приближающихся.

Антон вел печку прямо ему навстречу.

— Он же нас сожрет! — заорал Тим.

— Кто? А, это бронепоезд наш. Мы дальше на нем поедем.

Иван, прежде чем подняться в кабину, внимательно осмотрел локомотив, дивясь искусной росписи.

— Аэрография! — со значением произнес Антон. — Впечатляет? Плюс еще спецэффекты. Ну а насчет Начальственного Ужаса ты наверняка уже знаешь. Обменяли у Мерлина на две целенькие авиабомбы. Тому для спецэффектов нужно было. А Ужас, как он нам рекламировал, есчто в Лабиринте Минотавром испробован был. Мерлин ту свою модель слегка усовершенствовал, ну и покатило. Народ пужается, к нам особливо не лезет, даже подношения делает.

— Еще бы! Значит, ты и есть Живучий?

— Ну я же не один… Кстати, ты еще женского бронепоезда не видел. Весь в ромашках и свадебной вуалью обмотан.

Печку закатили на специальную плоскую возвышенность с колесами, пристроили рядом и колесницу. Потом пошли в кабину, где обнаружились еще два человека.

— Силы равны, — весело констатировал Антон. — Нет, я про ваших собак забыл, вы их во вторую кабину завели? Вот и хорошо.

Антон решительно начал поворачивать какие-то загадочные рычаги, нажимать кнопки. Где-то в глубине послышался могучий гул. Потом вся махина дернулась и двинулась вперед.

— Так это что, — с опаской спросил Иван, — настоящий бронепоезд?

Он до конца еще не мог поверить своему счастью. Ведь о бронепоездах помнили единицы, хотя всякий что-то слышал, не мог не слышать об этих могучих средствах передвижения, совмещенного с войной. А ведь считалось, что они в боях-то все сгинули.

— Да куда уж настоящее-то? — хихикнул Антон. — Сами бронелистами обшивали, всё как в старину положено было.

— Слушай, — спохватился Иван, — а царевну-то тебе зачем красть понадобилось?

— Они что, до сих пор об этом рассказывают?

— Ну да, — растерялся Иван, чувствуя, что и без того глубоко скрытая мечта о подвиге и половине царства (непременно той, с прудами и полянами, как он деловито прикидывал по пути, хотя, по сути боевого задания, ни полцарства, ни царевну никто не обещал) уплывает в призрачную даль. — Так и сказали, что недавно беда приключилась.

— Прямо вот беда?

— А, по-твоему, девку из дома украсть — это не горе для нее и родителей? — вознегодовал Тим.