Они с опером вошли в отдел и поднялись на второй этаж.

— Ты сразу к Петровичу? — спросил Дымин.

— Нет, напишу отчет. Думаю, так будет лучше.

— А мне что делать?

— Позвони Жерикову, узнай, что он выяснил насчет «Братства Эреба». Он поймет, о чем речь. И спроси, связана ли секта как-нибудь с нашей школой. Он обещал узнать.

— Секта? — Дымин присвистнул. — Она-то откуда взялась?

— Похоже, там распространяют дурь, которую гонят в школе.

— Ладно, сейчас звякну.

— Давай. А я — за отчет.

У себя в кабинете Смирнов включил компьютер, придвинул клавиатуру и открыл текстовый редактор. Нужно было написать все так, чтобы Петрович поверил. Чтобы хотя бы допустил возможность того, что в местной школе может действовать банда учителей.

Через четверть часа зашел Дымин.

— Ну что? — Смирнов с радостью прервался: отчет продвигался с трудом.

— Жериков сказал, что секта чиста. Настолько, насколько возможно. Более того, она даже зарегистрирована как церковь.

— В смысле?

— В прямом. Сатанинская церковь.

— Что, такое возможно?

— Получается, что да. Я тоже удивился, но Жериков сказал, зарегистрировать церковь — не проблема.

— Ни фига себе! — Смирнов вытащил сигарету и начал разминать ее. — И что, на этих сатанистов ничего нет? Даже крошечного человеческого жертвоприношения?

— Нет. Но это, по словам Жерикова, ничего не значит.

— Как это понимать?

— Он считает, что это может быть фасадом. Типа, у нас все открыто, официально, а значит, закон мы не нарушаем. Удобная позиция.

— Значит, наркоотдел будет «Братство Эреба» прорабатывать?

Дымин кивнул:

— Ну да.

— А что насчет школы?

— Жериков говорит, секта с ней не связана. Вообще ничего общего. Они проверили даже родственные связи. По нулям.

Смирнов сунул сигарету в рот, закурил.

— Надо туда влезть.

— Куда? — не понял опер.

— В секту.

Дымин усмехнулся.

— Как? И зачем? Думаешь, они тебе все выложат прямо с порога? Как ты себе это представляешь? «Здравствуй, новичок, мы видим тебя впервые, но хотим тебе предложить попробовать новую дурь!» Так, что ли?

— Смейся, смейся. Только я думаю, что Жериков прав насчет фасада.

Дымин пожал плечами:

— Ладно, я пойду. Пиши свой отчет.

— Давай, — кивнул Смирнов.

Когда опер ушел, следователь вернулся к компьютеру и начал печатать, не вынимая изо рта сигарету. Через полчаса отчет был готов, и следователь распечатал три листка. Он изложил все, что знал, постаравшись придать версии как можно более убедительный вид. В конце поместил выводы и предложения. Например, порекомендовать родителям проверить кровь своих детей. Скрепив листки степлером, Смирнов отправился к начальнику.

— Можно? — Трижды постучав, он заглянул в кабинет Павла Петровича.

Тот поднял на следователя недовольный взгляд:

— Ну наконец-то! Я думал, ты от меня бегаешь.

— Искали, Павел Петрович? — сделал наивное лицо Смирнов. — А я вот отчет писал.

— Давай сюда! — требовательно сказал начальник, протягивая руку.

Следователь отдал ему листки:

— Вы сейчас читать будете?

— Сейчас, сейчас, — буркнул Павел Петрович. — Присядь-ка пока.

Смирнов плюхнулся на стул. Он следил за выражением лица начальника, читавшего отчет, пытаясь понять, какое тот производит на него впечатление. Меньше всего следователю хотелось услышать в качестве резюме «Бред!».

Минут через пять Павел Петрович нахмурился, взглянул на подчиненного и вопросительно поднял бровь:

— Ты это серьезно?

— Абсолютно.

— И Казимов тоже так считает?

— Это его идея.

Начальник продолжил чтение. Еще минут через пять вздохнул и отложил листки. Почесал щеку.

— Если бы я читал детектив, я бы сказал «браво», — проговорил он наконец. — Но ты, как я понимаю, предлагаешь вломиться в школу и перевернуть там все вверх дном из-за того, что там нет текучки кадров. И еще потому, что в биографиях учителей есть, как ты это называешь, пробелы.

— Но я уверен, что все так и есть, — упрямо проговорил Смирнов.

— Даже если допустить, что вы с Казимовым правы, все равно это невозможно доказать. А вот что касается Голобова, тут дело другое. Алиби у него нет, более того, он явно в сговоре с Викуловым, который его прикрыл. Администрация могла быть и не в курсе, так что и тут нам ничего не светит. Можем прижать только Голобова, тем более что у него, как я понял, есть личные мотивы.

Смирнов угрюмо кивнул.

— Конечно, когда Казимов придет в себя и расскажет, что с ним случилось… — Павел Петрович развел руками. — В общем, если окажется, что на него напали в школе, тогда дело другое. Хотя это ведь мог быть и Голобов, так?