– Некогда останавливаться, – возразил Марти. – Уже полдвенадцатого.

– Придется, болван! Мы не задержались бы до половины двенадцатого, если бы ты не поехал кружным путем.

Двадцать три мили от Челмсфорда до Колчестера Марти проделал за двадцать минут, выжимая все возможное из двигателя минивэна. Но уличных парковок в Колчестере практически не было – этот город с его узкими извилистыми улочками вполне оправдывал звание старейшего города, отмеченного в летописях Англии. В конце концов им пришлось заехать на многоэтажную крытую парковку, найти свободное место на третьем уровне, а потом пойти искать магазинчик «Вулворт» [24] .

Когда были куплены перчатки – шерстяные, потому что деньги были на исходе, – парни обнаружили, что им нечем протереть салон автомобиля. Ни у одного из них не нашлось носового платка, поэтому Найджелу пришлось снять один носок. Пошел дождь, хотя в Лондоне, когда они выезжали, было совершенно сухо.

– Уже двадцать минут первого, – заметил Марти. – Мы ни за что не успеем. Лучше перенести это дело на среду.

– Ты, безмозглый кретин! – рявкнул Найджел. – Не выводи меня из себя, понял? Как мы перенесем это на среду? Где мы тогда возьмем машину? Просто рули дальше и не ной у меня над ухом все время, черт бы тебя побрал!

Узкие дороги между Колчестером и Чилдоном не способствовали езде на скорости семьдесят миль в час, но Марти, твердо держа руль руками, затянутыми в зеленые вязаные перчатки, все же ухитрился это сделать. Они поставили минивэн в переулке за банком, у самой каменной стены. Найджел вышел и подкрался к пролому в стене – и немедленно был вознагражден.

Мужчина средних лет, худощавый, но уже с наметившимся брюшком, с гладко прилизанными волосами, вышел из задней двери здания и сел в машину, стоящую во дворике.

Получасом ранее миссис Берроуз пришла в банк с чеком на двенадцать тысяч фунтов, выписанным на счет адвокатской фирмы. Она не объяснила его происхождение, но ее манера держаться была еще более высокомерной, чем обычно. Алан предположил, что это наследство, и посоветовал ей не класть эти деньги на депозит, а открыть новый счет по накопительной схеме банка «Энглиан-Виктория», приносящей более высокие проценты. Миссис Берроуз оскорбленно заявила, что не может решать подобные вопросы, не посоветовавшись с мужем. Она позвонит ему в офис и вернется в банк в два часа.

Мысль о том, что миссис Берроуз, живущая в огромном доме под Чилдоном, ездящая на автомобиле «Скимитар» и носящая норковую шубу, стала еще богаче, повергла Алана в такую депрессию, что он нарушил взятый им зарок и достал из сейфа три тысячи фунтов, пока Джойс была занята обсуждением цен на говядину с мистером Уолфордом. Странно было думать – и тем не менее эта мысль часто посещала Алана, – что это всего лишь бумажки с портретами королевы, покойного премьер-министра и знаменитой сестры милосердия. Но эти бумажки могли сделать так много, купить так много: счастье, свободу, покой и тишину. Он разорвал пополам одну банкноту с портретом Флоренс Найтингейл, просто чтобы ощутить, каково это, но потом пришлось склеивать ее прозрачным скотчем.

Он слышал, как ушел мистер Уолфорд. Теперь в банке больше никого не осталось, часы показывали без десяти час. Джойс вполне могла зайти в его кабинет, поэтому Алан убрал деньги в ящик стола и зашел в туалет, где стоял умывальник, – там можно было смыть с рук денежную грязь. Похоже, дождь только усилился, но Алан все равно собирался поехать на Чилдонский Выгон, где расцветали первые примулы и ветреницы.

Джойс прибирала свое рабочее место за кассой.

– Мистер Грумбридж, а правильно ли это? Мистер Уолфорд заполнил корешок квитанции и сделал копию для банка. Я никогда такого не замечала. Может, позвонить ему и сказать?..

Алан взглянул на корешок в платежной книжке.

– Нет, все нормально. Все хорошо, лишь бы заполнено было разборчиво, а оно так и есть. Я поехал на обед, Джойс.

– Не промокните там, – сказала она. – Льет как из ведра. И темно, словно вечером.

Алан подумал, предполагает ли она, куда он собирается ехать. Вряд ли она считает, что он ездит на машине в «Герб Чилдона». Но, возможно, она даже не замечает, уезжает ли он на обед на машине или уходит пешком. Алан вышел, задняя дверь автоматически закрылась за ним. Он уселся на водительское место – и вспомнил, что три тысячи фунтов так и остались лежать в ящике его стола.

Джойс не станет открывать ящик. Но мысль о том, что деньги лежат там, а не в сейфе, где им надлежит находиться, была способна отравить ему весь покой и уединение Чилдонского Выгона. В конце концов, Джойс знала его шифр для сейфа, если запомнила, – точно так же, как он знал ее сочетание цифр. Лучше положить деньги туда. Алан вернулся в свой кабинет, прикрыл – но не до конца – дверь, ведущую в банк, и тихонько открыл ящик стола.

В то время, как он это делал, пробил час дня. Джойс вышла из-за металлической решетки, пересекла банковский зал – и лицом к лицу столкнулась с Марти Фостером и Найджелом Таксби. Они стояли между открытой дубовой дверью и закрытой стеклянной, пытаясь натянуть на головы черные нейлоновые чулки. Они не осмелились сделать это до того, как вошли в дверь, они прежде не отрабатывали это действие, а чулки были мокрыми, потому что по пути от машины до банка обоих грабителей нещадно поливал холодный мартовский дождь.