— Тогда кто?

— Просто дядя. Ты иди Барсиком займись, а то разлегся перед сараем, а сам на тебя смотрит. Поиграйте.

— Подождите, — сказал Паша, — минуту.

Он прошел к машине, вернулся с коробкой и цветами.

— Что это? — удивилась Ольга.

— Как что? Цветы. Тебе и твоей маме. Я же вроде как жених, а разве жених в первый раз мог приехать к будущей теще с пустыми руками? Да и тебе хотелось сделать приятное.

— Спасибо. Какие красивые розы. Обожаю их.

— Значит, угадал. А вот это, — вновь присел перед девочкой Павел, — тебе.

— А что в коробке?

— Догадайся.

— Торт?

— Ну, разве торт таким бывает?

— Он всяким бывает.

— Нет, это кукла. Откроем коробку?

— Я сама.

— Ну, сама так сама.

Бакаров отдал девочке коробку, и она убежала с ней в дом.

— Зачем тратился на подарки? Ну, цветы — еще ладно, а кукла?

— Ты имеешь что-то против?

— Да. Ты приехал и уехал, а мне потом объяснять Кате, куда делся дядя, который подарил ей куклу.

— Я хотел как лучше.

— Мог бы и посоветоваться.

— Ну, извини.

С террасы донесся восторженный детский голос:

— Мама! Смотри, какая кукла! Я такой никогда не видела, она даже говорит, как я!

— Ну, что стоим посреди двора, пойдем в дом, поговорим, — предложила Ольга. — Машину можешь не закрывать, ее здесь никто не тронет.

Бакаров и Ольга прошли в дом. Катя убежала в свою комнату, где занялась подарком.

— Пойдем в зал, или терраса удобней? Здесь можно курить, — спросила Ольга.

— На террасе удобнее.

— И о чем ты хотел поговорить со мной?

Бакаров достал из кармана рубашки фотографии, положил перед Ольгой:

— Посмотри, пожалуйста, ты знаешь или видела кого-нибудь из этих людей?

— Странный вопрос. Ты приехал сюда, чтобы показать мне чьи-то фотографии?

— Не только…

— Все понятно. — Ольга взяла первую фотографию Штебы и сказала: — Этого мужчину видела в отеле.

— Точно его?

— Точно. С ним была женщина, а вот и ее фотография, — указала она на фото Гезы Баллы. — И этого мужчину видела, но мельком. — Ольга держала в руке снимок Молнара. — В отеле он не останавливался. Этого не видела, — отложила она в сторону фото Кунича, — а вот этого типа… да, именно его видела. Сегодня, когда ходила за молоком.

Бакаров взял со стола фотографию Сарака Тагаева.

— В смысле, когда ходила за молоком? Он что, здесь, в Грановске?

— Часа два назад был в поселке. Я обратила на него внимание, потому что он единственный на внешнем перроне автовокзала внимательно изучал расписание. Местные его наизусть знают. Приезжих в основном интересуют рейсы до Переслава и Москвы, а этот словно изучал все расписание, иногда осматриваясь, как будто чего-то опасался.

— Значит, он мог уехать.

— Мог. Но что все это значит, Паша? Ты кто? Полицейский?

— Ты же видела мой армейский парадный китель.

— Это ни о чем не говорит. После армии ты мог устроиться в полицию.

— Придется открыться тебе, все равно без твоей помощи не обойтись, да и информацией ты владеешь такой, которую следует держать в тайне.

— Так что все это значит? — повторила Ольга.

— Кажется, у нас гости? — неожиданно донесся голос от калитки.

— Мама! Раньше времени пришла с работы. Играй роль жениха.

Женщина лет пятидесяти поднялась на террасу. Ольга успела передать Павлу букет цветов, назвав имя матери.

— И кто же приехал к нам? О! Молодой человек?

— Здравствуйте, Валентина Анатольевна, это вам! — Бакаров протянул женщине цветы.

— Спасибо. Давно мне не дарили цветов. Оля, ты познакомишь меня с кавалером?

— Конечно, мама, это Павел.

— Ты ничего не говорила мне о том, что у тебя есть мужчина.

— Сюрприз хотела сделать.

— Приятный сюрприз. А почему вы сидите на террасе, Оля? Почему не пригласила Павла в дом? Стол не накрыла?

— Он хотел покурить!

— А вот курить, — повернулась к Бакарову мать Ольги, — вредно, Павел.

— В курсе, но ничего поделать не могу, привык.

— А как вы насчет водочки?

— Я за рулем!

— А вообще?

— Мама! — воскликнула Ольга. — Ну, что ты, на самом деле?

— Вот всегда так. Чуть что, сразу обрывает. Вы, Паша, построже с ней.

— Мам! — прикрикнула Ольга.

— Все, все! Переоденусь и накрою на стол. Пообедаем.

Женщина прошла в дом.

— Твоя мама напористая, с ходу и в лобовую, — облегченно выдохнул Бакаров.