«Да, Валентин, не быть тебе хозяином “КомпТрейда”, ой, не быть», — только и успел подумать Полярник, как тут же тело Валика дернулось и распласталось на асфальте. Полярник не заметил точного места, откуда стреляли. Лишь по какому-то едва различимому колебанию он понял, что стрелок прятался там, откуда только что вышел сам Валик. Как Ларионычу удалось незамеченным покинуть укрытие и самому обойти противника, можно было только догадываться.

Оставалось решить, что делать дальше. Открыть двери, окликнуть Ларионыча, назваться? Не самая лучшая идея. Вряд ли в планы этого человека входило его спасение. Светлов, тут и гадать было нечего, уже успел пообщаться с директором банка, может, даже с Анастасией Викторовной, если та пришла в себя. Так или иначе, но насчет липовой платежки он был уже в курсе, поэтому, недолго думая, приговорил Полярника к смерти, считая его единственным виновником происшествия. Оттого и послал лишь одного человека, чтобы меньше было свидетелей. Хотел бы спасти, тут была бы вся служба безопасности «КомпТрейда».

Вспомнив, что где-то у него есть посылающий сигналы прибор, Полярник быстро ощупал свою одежду. Бесполезно. Сигнализатор мог быть где угодно — в пуговице пиджака или рубахи, в пряжке ремня и даже, как заметил Маратик, в обуви. Выходя из дома по личным делам, Полярник мог одеваться как угодно. В остальных же случаях его одежда, вплоть до ремня и толщины шнурков, должна была соответствовать одежде Светлова. Все предметы делового гардероба Светлова покупались в двойном экземпляре. Расулов лично привозил их к Полярнику на дом.

Полярник снова взглянул на монитор. Картинки уже не было. По экрану бежала серебристая рябь. Надо было срочно принимать какие-то меры — Ларионыч уж точно не был лохом, и трюк с шариковой ручкой с ним не провернешь. От пистолета, заткнутого за пояс Маратика, он отказался сразу в пользу автомата, который Валик положил в шкаф. Проверил магазин. Оставалось самое главное — найти место, где бы спрятаться.

Ларионыч долго не появлялся. В ангар он зашел с дальней, не запертой на замок двери, через которую выходил Валик. Пробирался медленно, постоянно прислушиваясь. Приблизившись к освещенному концу, Ларионыч в очередной раз глянул на прямоугольный приборчик, издали напоминающий мобильный телефон, благодаря которому он вычислял местонахождение Полярника. Сигнал шел со стороны черного джипа. Ларионыч лег на пол. Ноги за машиной не просматривались, за ней никто не прятался. Значит, цель могла быть только внутри. Ларионыч прицелился, но стрелять по машине передумал. Еще кто-то мог засесть в помещении с левой стороны, где тоже горел свет. Медленно передвигаясь на корточках, он подобрался к дверям помещения и, держа наготове оружие, осторожно заглянул внутрь.

Внутри было пусто, если не считать мужика на полу, очень походившего на мертвеца. Ларионыч брезгливо скорчился — вместо правого глаза у мужика было мокрое красное пятно, из которого торчало какое-то орудие. С разбитой головы струйками стекала кровь.

Он снова переключил внимание на джип. Если в боксе осталась хоть одна живая душа, то только там. Выждав несколько минут, он подкрался ближе и заглянул в салон через разбитое пулями боковое стекло. Пусто. Некогда светлая кожа, обтягивавшая сиденья, была вся покрыта бурыми пятнами. Ларионыч еще раз сверился со своим прибором. Сигнал определенно шел из машины. Он открыл багажник и в ужасе отпрянул назад.

— Во, блин!

Багажник был буквально нафарширован мертвыми телами. Такое количество трупов, собранных в одном месте, Ларионыч видел только в кино. На самом верху лежал здоровяк с кашей вместо лица. Преодолевая отвращение, Ларионыч потянул его за пряжку ремня. Мертвец грузно шмякнулся о бетон, так что Ларионыч едва успел отпрыгнуть. Теперь он увидел Полярника. Свернувшись в позе зародыша, тот лежал между пацанами из охраны. Даже в полутемном освещении багажника можно было разглядеть аккуратную красную дырочку прямо посреди лба. Кто-то хорошо постарался.

Заткнув пистолет за пояс, Ларионыч достал трубку мобильного телефона.

— Усман, это Гектор. Я его нашел. Он мертв.

— Почему? Я же сказал, чтобы ты привез его живым.

— Я тут не при делах. Его уделали намного раньше. Кровь на одежде уже высохла. Пацанов жалко, которые его охраняли… Всех перебили. Рядом с ним лежат, в багажнике.

— Черт. Несколько преждевременно. Его бы живым не мешало… — На другом конце послышался разочарованный вздох Расулова. — Ну да ладно. Один черт. Нам потом меньше работы будет. Только убедись, что он действительно мертв.

— Сделать ему еще одну дырку в башке?

— Нет. Если он дохлый, эксперты определят, что стреляли уже в труп. Лишние пули вызывают лишние вопросы. Просто ощупай его. Ты что, понять не сможешь, жмурик перед тобой или нет?

«Сам щупай. Будет он тут живой с пробитым лбом», — зло подумал Ларионыч, подождал несколько минут, потом доложил:

— Пощупал. Он готов.

— А эти громилы, с которыми он был?

— Трупы. Думаю, их перестреляли их же подельники, чтобы не делиться награбленным. Я смотрю, тут стоят канистры и не только. Тут много чего, что хорошо гореть будет. Устроить небольшую чрезвычайную ситуацию?

— Согласен. Прибери там хорошенько.

Открыв двери бокса, Ларионыч вернулся за убитым Валиком, чтобы и его перенести внутрь. Испытывая какой-то суеверный страх перед мертвыми, он странным образом абсолютно спокойно относился к тем, которых убил сам. Родными они ему становились, что ли. Притащив тело, он попытался и его засунуть в багажник, но ничего не вышло. Валик выпадал. Как они умудрились до этого запихнуть туда еще и здоровяка без лица, для Ларионыча так и осталось загадкой. Немного помучившись, он положил труп на бетон рядом с вышеупомянутым здоровяком.