После окончания конгресса во главе делегации советских профсоюзов Артем выехал в Англию. Это был ответный визит на посещение Советской России делегацией английских тред-юнионов.

Артем, хорошо знавший английский язык, умевший изъясняться на французском, должен был вместе со своими товарищами по делегации призвать пролетариев Европы к солидарности с российским пролетариатом.

6 августа делегация выехала в Мурманск. На небольшом русском пароходе «Субботник» дошли до северного побережья Норвегии. За Северным полярным кругом, на острове, в рыбачьем поселке Вардо, делегация застряла. Правительства Англии и Норвегии в течение двух недель держали в плену русский пароход.

«Уже четвертый день сидим на Крайнем Севере, в Вардо, — писал в письме на Родину 17 августа Артем, — самочувствие дурацкое…»

И 23 августа, в другом письме:

«Продолжаем стоять в норвежской деревушке. Отрезаны от всего мира… иностранные газеты получаем позже, чем они получаются в Москве… По моему глубокому убеждению, социал-соглашатели ведут с нами подлую игру… Они делают все возможное, чтобы затруднить нам доступ в Европу… Мы думаем действовать нахрапом, набрать угля и пробиваться на маленьком пароходике в Христианию (Осло. — Б. М.), Копенгаген, Лондон».

«Субботник» прорывает блокаду «нахрапом» и приходит в норвежский порт Тронхейм. Отсюда делегация по железной дороге переезжает в столицу страны Христианию. Артем выступает на митингах в Тронхейме и Христиании: «знаменитый оратор» в насыщенных фактами речах открывал глаза норвежским рабочим на то, что происходит в России. Величайшие страдания и жертвы русские рабочие и крестьяне приносили не только для счастья своих детей, но и для детей всего человечества.

Восемь дней в Христиании — это восемь дней триумфа большевиков, писали буржуазные журналисты о пребывании русской делегации в столице Норвегии.

Но норвежское правительство не хочет больше терпеть большевистских агитаторов, которых полюбили норвежцы; оно довольно невежливо выпроваживает Артема и его товарищей из страны.

Из Бергена (Норвегия) Артем направляется в Гамбург (Германия): на въезд получено официальное разрешение.

Но крохотный «Субботник» и красный флаг на его корме становятся кошмаром для борзописцев из буржуазных газет.

И в Гамбурге снова осложнения: Артема не выпускают на берег, только воздействие из Берлина дает ему возможность выйти из этого плена.

Гамбург, Берлин, Франкфурт-на-Майне, Эссен, Хемниц… Артем говорит с германскими рабочими, говорит на понятном им языке пролетариев.

Чувства, переживаемые Артемом за границей, он хорошо передал в письме к другу:

«…Я чувствую себя, как свободный негр, приехавший в страну, где его черные братья — рабы».

В ноябре 1920 года после штурма Перекопского перешейка Красная Армия ворвалась в Крым и сбросила Врангеля в Черное море. Это был последний удар по белогвардейцам и интервентам. Гражданская война победоносно закончилась.

Сбылись самые светлые мечты величайших сынов человечества: государство солнца не только родилось, но и отстояло в жестоких битвах гражданской войны свое право на существование. Кровь, пролитая за революцию, не пропала даром.

И в семье Артема была своя радость — родился первенец.

Кричит на весь белый свет мальчуган.

«Назовем его революцией подаренным Федору Андреевичу Сергееву и переданным нами по наследству сыну нашему именем — Артем. Живи, дорогой малыш, кричи в свое полное удовольствие, радуйся завоеванной для таких, как ты, крикунов свободе», — счастливо улыбаясь, говорил Артем.

Солдат революции, только что покончив с врагами и еще не выпустив из рук винтовки, пришел на свои разрушенные фабрики и заводы, пришел к запущенным пашням, огляделся вокруг и, отложив в сторону оружие, стал прикидывать, с какой стороны получше взяться за работу. Но кому-то очень не хотелось, чтобы он, свободный труженик, спокойно взялся бы за великое дело созидания.

В партии развернулась острая борьба с троцкистами, «рабочей оппозицией» и другими антипартийными группировками. Партия все свои усилия направляла на быстрейшее преодоление разрухи в народном хозяйстве, на борьбу с голодом, а ей навязывали профсоюзную дискуссию. Лихорадило московскую организацию партии: не утихали ожесточенные споры о профсоюзной демократии, о принципе выборности в профсоюзах, троцкисты настаивали на методах принуждения и командования в массовых организациях рабочего класса — в профессиональных союзах.

Центральный Комитет направляет Артема в Московский комитет партии. Он становится секретарем Московского комитета. На этом посту со всей страстью убежденного большевика-ленинца он отстаивает генеральную линию партии.

Вспоминая о работе Артема в Московском комитете партии, К. Т. Новгородцева (Свердлова), старый товарищ Артема по годам борьбы в уральском подполье, писала:

«Особый подход, уверенная сила и жизнь, которой у него был неисчерпаемый источник, всегда придавали одухотворенность всему, что он делал. В беседе с ним каждому била в глаза его простота, искренность в обращении. Никогда говоривший с ним не чувствовал в нем человека, стоящего над ним; всякий чувствовал в нем товарища, равного с ним».