– Ага! – завопил ученик магистра Щавеля, разом приободрившись. – Ты?

Мальчишка со слишком гордым именем Халанбери, предпочитающий откликаться на прозвище «Ага», закрыл рот и всмотрелся в Трикса. Потом виновато сказал:

– Ага. Я. А ты чего сюда залез?

– Я тут по праву! – рявкнул Трикс как можно более уверенно. – Это дом моего… моего учителя. И я за ним присматриваю. А ты что здесь делаешь?

Ага просительно посмотрел на своего спутника. Тот все еще держал догорающую спичку, и как раз в этот момент огонь коснулся его пальцев. Пацан взвизгнул, выронил спичку и принялся затаптывать ее, одновременно засунув в рот обожженный палец.

– Чего визжишь, как девчонка, – презрительно сказал Иен из-за спины Трикса. – Подумаешь, пальчик обжёг… Княжеский слуга, а еще по чужим домам лазишь! Позор! Вот позовем стражу, тебя Хасс прикажет на конюшне выпороть!

Трикс поймал внимательный взгляд светловолосого мальчишки и почему-то смутился. Ему даже показалось, что тот нарочно обжегся, чтобы выгадать себе несколько мгновений и придумать ответ.

– Говори! – велел Трикс. – А ты, Ага, молчи! Зря я тебя на пристани защитил, пусть бы тебя вздули как следует!

– Это он лодку продавал, а потом ребят с рынка побил, ага, – быстро сказал малыш и замолчал.

Княжеский слуга наконец-то вытащил палец изо рта и похлопал своего маленького спутника по плечу.

– Тихо, Халанбери… Мальчики, я прошу простить меня и моего друга. Мы не знали, что в этом доме кто-то живет. Нам надо было найти пристанище на ночь, а утром мы бы ушли, не причинив дому никакого урона и разорения.

Трикс хмыкнул. Голос у мальчишки был очень красивый, хоть и совсем еще детский, тонкий, и говорил он так гладко, что сразу было понятно – с рождения состоит при благородных.

– Какие мы тебе «мальчики»! – сказал он нарочито грубо. – Ты сам-то кто такой?

– Меня зовут Тьен. Я ученик менестреля. – Мальчик снял с головы шапочку и церемонно поклонился, разводя руками.

Трикс невольно склонил голову в ответ. Если тебя четырнадцать лет учили этикету, то на определенные действия и жесты ты отвечаешь не раздумывая.

– Прошу прощения… благородный господин. Могу ли я узнать ваше имя?

– Трикс.

В глазах Тьена будто замерцали огоньки.

– Трикс… Трикс Солье, наследник со-герцога Рата Солье?

– Да, – поколебавшись, признал Трикс.

– Я вас узнал, ваша светлость со-герцог Трикс Солье. – Тьен поклонился еще раз, совсем уж низко. Но на колени не опустился. – Я видел вас во время визита вашего славного батюшки к регенту Хассу.

– Какой я со-герцог? – горько спросил Трикс. – Сатор Гриз узурпировал трон. Я всего лишь беглый сирота… и ученик волшебника… Только я тебя не припомню.

– Откуда благородному Триксу Солье помнить каждого слугу в княжестве Дилон? – почтительно произнес Тьен. – Но я вас запомнил. Вы были очень добры к слугам и веселили княжну, когда ей было грустно…

– Да ну ее, – отмахнулся Трикс. – Делать ей нечего, вот и грустит. Могла бы и вмешаться, когда Сатор власть захватил!

– Правит Хасс, – мрачно сказал Тьен. – А регент Хасс… он не очень-то озабочен справедливостью.

– Ею никто не озабочен, – согласился Трикс. – Что ты делаешь в моем доме, менестрель? Попробуй-ка убедить меня не вызывать стражу. У тебя есть две минуты!

Халанбери взял Тьена за руку и сказал:

– Может, мы…

– Молчи! – оборвал его Тьен. – Благородный Трикс, простите нас за вторжение. Дело в том, что я прогневал регента Хасса. Сегодня он принимал делегацию витамантов с Хрустальных островов, и во время разговора я случайно оказался рядом… я знаю язык витамантов, на котором они говорили…

– Ну?

– Я узнал, что регент Хасс близок к измене. Он хочет выдать княгиню Тиану, порученную его опеке, за главу витамантов, волшебника Эвикейта. Тогда княжество достанется Хассу, а глава витамантов породнится с правящей фамилией. Король немолод, и говорят, что он не может иметь детей. Наследники Эвикейта и Тианы будут претендовать на трон.

– Тиану? Она же еще совсем малявка, ей в куклы играть! – воскликнул Трикс. – Хотя… нет, подросла, конечно. Но все равно… если витаманты затеют новую войну… и захватят трон… Хассу тоже достанется. Он что, дурак?

– Он тоже старый, – грустно сказал Тьен. – Он, наверное, не совсем чтобы злой. Но ему не хочется умирать. А если власть в королевстве возьмут витаманты, и он будет им верно служить, то сможет прожить сколько угодно. Хоть сто лет, хоть тысячу. Говорят, Эвикейту – семь с лишним сотен лет!

Трикс схватился за голову.

– Это же измена трону! – выдавил он. – Это же такая измена, всем изменам измена! Как он мог? Хасс ведь сам благородных кровей!

– Все хотят жить, – пискнул Халанбери. – Папа часто говорит: кровь аристократа и землекопа – она одинаково красная.