Беру конверты и перевожу взгляд с одного на другой – сердце у меня часто бьется. Узнаю почерк на обоих. Не знаю, какое письмо открыть первым. Перекладываю их из одной руки в другую, затем распечатываю письмо Николы Шарп. Пробегаю страницу глазами. Внизу она изобразила себя с радужными феями, которые держат ее за руку!

«Дорогая Элли!

Не волнуйся. На мой взгляд, ты самый оригинальный иллюстратор на свете. Очень трогательно, что ты воспользовалась наработками своей мамы и взяла в качестве образца ее мышку, но ты пошла дальше и создала свою Мертл.

Мне очень понравилось, как ты проиллюстрировала письмо. Хотелось бы увидеть и другие твои работы. Если не возражаешь, мы могли бы встретиться. Приезжай во время летних каникул на день-другой ко мне в мастерскую. Я покажу тебе, как рисовать радужных фей, а ты покажешь, как рисовать Мертл.

С наилучшими пожеланиями

Никола».

– Ура! Анна, Никола Шарп пригласила меня к себе в мастерскую! Ее не смущает, что Мертл придумала мама. Она все равно считает меня оригинальным художником.

Я протягиваю ей письмо. Цыпа видит цветную картинку и пытается ее выхватить.

– Осторожно, милый, – говорит Анна. – Это необычное письмо. Смотри, Никола Шарп нарисовала рисунок специально для Элли!

– По-моему, Эллины рисунки лучше! – говорит Цыпа. – Элли, нарисуешь в моем письме кукурузного ковбоя?

– Обязательно, – обещаю я и вскрываю другой конверт. Внутри лежит альбомный лист, сложенный рисунком внутрь.

– Это от Рассела? – спрашивает Анна.

– Наверное.

Дрожащими руками разворачиваю лист. На нем изображено гигантское кольцо, на котором множество раз выгравировано ПРОСТИ. Между словами – крошечные сердечки и цветочки. Наверняка он потратил на рисунок не один час. Кольцо тщательно раскрашено. У каждого цветочка собственный оттенок, красиво блестит золото, отлично выполнен голубой фон.

Под рисунком Рассел написал:

«Дорогая Элли!

Прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости, прости. Давай отмотаем время назад и начнем все сначала. Сразу после школы я буду сидеть в «Макдоналдсе», там, где мы с тобой познакомились, и ждать, ждать, ждать тебя.

С любовью

Рассел».

– Ну? – спрашивает Анна. – Ты его прощаешь?

– Наверное, да.

– И что ты теперь о нем думаешь?

– Не знаю.

Анна улыбается.

– А по-моему, знаешь! – Она притягивает меня к себе.

Почти всю дорогу в школу я бегу. Заворачиваю за угол – а там Парень Моей Мечты, спешит на работу.

– Элли! Я так надеялся, что мы опять с тобой столкнемся.

– Ну хоть на этот раз не буквально! Кев, спасибо тебе огромное, что не бросил меня в тот вечер. Ты чудо. Я была никакая. Прости меня, пожалуйста!

– Я даже не спрашиваю, как дела. Ты и твой парень снова вместе, верно?

– Почему ты так решил?

– Потому что у тебя улыбка от уха до уха.

Я сияю весь день. Надин и Магда по-доброму надо мной подтрунивают. С трудом досиживаю до конца занятий. Как только звенит звонок, как заяц несусь по коридору.

– Тише, Элли! Сшибешь с ног малышей! – кричит мне вдогонку миссис Хендерсон. – Если бы ты с такой скоростью бегала по хоккейному полю! Но я рада, что ты опять бодрая и веселая.

Улыбаюсь миссис Хендерсон. Оказывается, старая Хоккейная Клюшка – не такая уж и вредная тетка.

Затем опять пускаюсь в галоп. Выбегаю из школы, еду в город, влетаю в «Макдоналдс» – а там за столиком сидит Рассел. Он с нетерпением оглядывается по сторонам, волосы взъерошены, под глазами черные круги. В руке – альбом для рисования. Мне хочется броситься к нему, но я беру себя в руки, неторопливой походкой подхожу к прилавку и покупаю картошку фри и кока-колу.

Затем присаживаюсь за столик напротив него. Вынимаю блокнот. Начинаю рисовать, периодически кладя в рот маленькие кусочки картошки и прихлебывая кока-колу. Рисую Рассела. Он тоже рисует. Я рисую, как он рисует меня, а он рисует, как я рисую его. Время от времени мы отрываемся от альбомов, и наши глаза встречаются. Не могу сдержать улыбку. Рассел тоже улыбается. Он поднимается со стула и подходит ко мне. Похоже, все начинается заново.

Все будет не так.

Все будет иначе.

Лучше, чем прежде.

Поживем – увидим.