Потом он просит показать ему наши работы. Магда первая поднимает руку и размахивает своим портретом прямо у него перед носом. Она срисовала черно-белую фигуристую Бетти Буп [7] и добавила ей свое лицо, увенчанное яркой копной.

– А что, мне нравится, – говорит мистер Виндзор. – Особенно шевелюра. Но нужно еще немного поработать над цветом. Дай-ка мне краски.

Он берет баночку с алой гуашью и макает в нее кисть.

– Не возражаешь, Магда? – спрашивает он.

– Валяйте!

Он делает несколько умелых мазков кончиком кисти, и Магдина шевелюра на портрете вмиг приобретает объем и играет новыми огненными оттенками.

– Ух ты! А как насчет такой же помады и маникюра? – интересуется Магда.

Мистер Виндзор выполняет все ее пожелания. И даже добавляет маленьких алых сердечек на платье. Потом он разбавляет алую краску до состояния бледно-розовой и учит нас, как придавать коже естественный оттенок.

– А теперь представим, что Магда услышала комплимент и слегка покраснела, – говорит он, нанося чуть побольше розовой краски ей на щеки.

Магдины щеки и впрямь пылают от счастья, когда он возвращает ей портрет.

– Кто следующий? – спрашивает мистер Виндзор.

Класс гудит. Портреты взметаются вверх один за другим, как флаги. Мистер Виндзор выбирает наугад.

Не мой.

Не мой.

Не мой.

Наконец очередь доходит до Надин. Она изобразила себя очень худой и высокой, настоящей готической королевой.

– У тебя очень изящные линии, Надин, почти как у Обри Бёрдсли [8] , – говорит он. – Думаю, что тебя мы раскрашивать не станем. Тебе очень идет быть в черно-белом цвете. А, вспомнил! Это ведь у тебя была татуировка на первом занятии? Может, добавим ее и сюда?

– Давайте!

Мистер Виндзор берет черный фломастер и рисует у изображенной на портрете Надин замысловатую татуировку на всю руку. А потом серебряной ручкой пририсовывает на носу блестящую серьгу-гвоздик, а еще добавляет такие же гвоздики на ухо от верха до самой мочки.

– То что надо! – радуется Надин, которая на протяжении многих месяцев не может выпросить у мамы разрешение на пирсинг.

Урок подходит к концу. Меня он наверняка пропустит.

Я изо всех сил тяну вверх свой портрет, но учитель смотрит в другую сторону и собирается выбрать кого-то другого.

– Выберите Элли! – говорит Магда.

– Да, точно, у Элли классный портрет, – поддакивает Надин.

– Где же ваша Элли? – спрашивает мистер Виндзор.

– Здесь, – еле слышно отзываюсь я.

Он смотрит сначала на меня, потом на мой портрет. Пристально изучает рисунок, пока я с замиранием сердца жду его вердикта.

– Потрясающе, – наконец говорит он. – Ты единственная, кто уловил мою мысль на прошлом уроке. И сделала великолепный рисунок.

– Вы что-нибудь добавите к нему, мистер Виндзор? – спрашивает Магда.

– Здесь я ничего не буду добавлять, – отвечает он. – Этот портрет совершенен сам по себе. Только посмотрите, какая в нем сила. Ты настоящая художница, Элли.

Его слова отдаются у меня в ушах райским звоном. Но тут раздается звон вполне земной – дребезжит школьный звонок, и все срываются со своих мест.

– Можно тебя на минутку, Элли? – говорит мистер Виндзор.

Магда с Надин удивленно переглядываются и пихают друг дружку локтями.

– Ну вот, нашел себе любимицу, – шепчет Надин.

– Жаль, что это не я, – хихикает Магда.

– Ведите себя прилично, – говорю я с улыбкой.

Мои подруги направляются к выходу, а я подхожу к столу мистера Виндзора.

– Можно мне забрать твой портрет, Элли? Я бы хотел повесить его на стену, если ты не против.

– Конечно, берите.

– Это ведь ты все здесь расписала?

– Да, вместе с Зоей.

– Она твоя одноклассница? Может быть, вам будет интересно взяться за еще один проект?

– Зоя не в моем классе. Она старше. Только она сейчас… в больнице.

– А-а, та самая девушка с анорексией? Слышал, о ней говорили в учительской.

– Да.

– Как жаль. Судя по рассказам, она тоже была очень талантлива. Не понимаю, зачем только девчонки так себя морят.

– Да они и сами не понимают, – вздыхаю я.

– Что ж, будем надеяться, что она поправится, – говорит мистер Виндзор.

Я киваю, всей душой желая и молясь, чтобы несчастная Зоя поскорее выздоровела.