— Что за формула… химическую что ли? Так она в сертификате должна быть… Мы же сдаём образцы на анализ в специальную лабораторию…

— Да, нет. Пойми, Таня, они же там, в химлабораториях, не видят глубинные проблемы возможных последствий, понимаешь? Они же проверяют только наличие красителей, нормы предельно допустимых концентраций, компоненты, что-то ещё, но не саму формулу. Они её вообще не знают.

— Что за формула? Объясни толком.

— Да не знаю я толком… Я интуитивно чувствую, здесь может быть скрыта стратегически важная для государства проблема.

— Какая проблема?

— Стратегическая! Понимаешь, если с самого рождения ребёнок будет года два-три питаться — кем-то, а в нашем случае — непонятно какой зарубежной компанией специально приготовленными продуктами, тогда я очень хочу знать, что это за формула? Не скажется ли программа на этом или втором, может и третьем поколении наших, российских, детей отрицательным образом…

— О, куда ты хватил… Ты хочешь сказать, что нам могут подсунуть отраву?!

— Не в прямом смысле… Этим управляют совсем не дураки, Таня. На уровне современной науки и технологий запросто можно рассчитать результат, который проявится через много лет или через поколение. Представляешь!

— Ты хочешь сказать!.. Да нет, не может быть… Это же детское питание… Дети! Да ты что!..

— Тем более важно, что дети!.. В определённых руках, дети всего лишь технический материал, не более. А мы, все, невольные пособники, получается… Слепые исполнители!

— Какие-то шпионские страсти у тебя в голове, Саша… Или ты разыгрываешь меня?

— Нет, я серьёзно!

— Хорошо, пусть серьёзно, но ведь этим питанием они и своих детей кормят, по всему миру его продают…

— В том-то и дело, что по-миру. Но мы-то уже с тобой знаем, что Япония, например, на свой внутренний рынок поставляет совсем другой продукт… Использует в производстве натуральные компоненты, а на внешний искусственные… Понимаешь разницу: натуральные, и искусственные. Очень серьёзный фактор, Таня. На этой идее какую угодно можно построить программу: или улучшить чьё-то здоровье или на генном, например, уровне вывести всю нацию…

— О-о-о! Ну ты и хватил… Прямо как в детективе.

— Да какой там детектив, Таня. Я не хочу, чтобы мы с тобой, наша фирма, были бездумными проводниками… Я в этом чувствую опасность.

— Но как они это могут сделать?..

— Не знаю… Может, как с теми раздваивающимися боеголовками и смешением каких-то компонентов. В отдельно взятом виде они, говорят, абсолютно безопасны, а соединил, вот тебе и результат. Так и с детским питанием… Можно рассчитать, ну, я не знаю… например, с химическими соединениями, на соединение с плохой водой. Она же у нас сама знаешь какая… По всей стране так, где ещё и хуже.

— С водой, это вряд ли.

— Может и не с водой, с биологическими полями, магнитными… Из космоса можно, например, облучать!..

— Саша, ты меня пугаешь. Ты не заболел?

— Да не заболел я, не заболел. Просто я не хочу отвечать за бездумные действия. Я хочу знать, понимаешь!

— Мысль, конечно, страшная, но… А ты молодец! Такие глобальные вопросы ставишь!.. Никогда бы о таком не подумала. — Татьяна восхищённо качнула головой, — молодец! Этим мы наших специалистов озадачим, пусть подумают.

— Это конечно. Здесь нам не ответят. А если и дадут формулу, её нужно в независимых условиях сто раз перепроверить… Но где?

— Очень всё получается сложно. По-моему, тут целый институт нужен.

— Да, притом высоко специализированный. Но где его взять?

— Нам самим такой в стране нужно иметь.

— Да. Были бы деньги — обязательно бы свой создал. И заказывал бы потом питание только по математической формуле.

— Слушай, ты растёшь прямо на глазах… — улыбнулась Татьяна. Задумалась о чём-то, помолчав, с тревогой сказала. — Но, я боюсь, Саша, нам не дадут развиваться… Не дадут. Всё изменилось. Кардинально. Нет уже тех условий, нет той жизни. Нет. И дальше для нас всё будет хуже. Ху-же! — Произнесла это убедительно, по-слогам. — И я тебя очень прошу, ты не входи так сильно в эту проблему… чтобы не расстраиваться потом. — СанСаныч повернулся к ней, заглянул в глаза.

— О чём это ты?.

— У меня тоже интуиция, Саша… Она мне подсказывает, что нас хотят прихлопнуть, прикрыть. — Опережая вопрос, быстро пояснила. — Не только нас с тобой, а всех, кто легально работает, всех предпринимателей, особенно первых предпринимателей, как мы с тобой. Ты же не хитрый, ты не ловчила, ты даже ради себя на обман не пойдёшь, я же тебя знаю. А такие, в одиночку, в этих вот условиях, выжить не смогут. Очень тревожно мне за тебя, за нас, за наше дело. Опять эти перекрасившиеся везде появились, повылазили… Куда с документами я не приду — везде знакомые лица, будто вновь в обкомы и крайкомы попала за какой-нибудь справкой… Даже Совет предпринимателей возглавляет бывший секретарь горкома комсомола, член партии…

— Бывший, — машинально поправил СанСаныч. — Бывший член партии.

— Да какой он бывший, Саша! — громко воскликнула Татьяна, оглянулась по сторонам, заметив, что привлекла к себе внимание, снизила тон. — Они бывшими не бывают. Они воспитаны жить только в стае и на «халяве», их так приучили. Ты же видишь какие они «хлебные» места сейчас позанимали. Любую инициативу успешно там гасят! Они же саботажники, Саша. Вредители они!

— Знаю. Я это вижу!

— Ну вот. И мы им, самостоятельно зарабатывающие себе деньги, как соринка в глазу, как кость в горле. И твои планы: построить торговый дом международного уровня, роддом, производство детского питания, детскую клинику, и прочее, они не оценят. Наоборот, сделают всё, чтобы нас обанкротить, задушить. Да-да, я это чувствую. Я же с бухгалтерской отчётностью по разным кабинетам-инстанциям хожу, всё и вижу. Ты же знаешь, как отчётность сильно увеличилась, будто мы производим стратегически важное военное сырьё, опасное для всего человечества!.. А контроль как ужесточился!.. Так всё стало невежественно к нам, предпринимателям, не уважительно, с пренебрежением… Везде пугают налоговой инспекцией, полицией… Торговая инспекция, в советские времена только и фигурировала в фельетонах, да журнале Крокодил, как первые несуны, сейчас тем же занимается, только в ещё больших масштабах, и, главное, вообще ничего не боятся и не стесняются. Прикрываются заботой о защите прав потребителей.