— Мне пора, мама. Ведь ты родила меня странствующим рыцарем. И я встал на этот путь. Братья благословили меня, благослови и ты.

— Я надеялась, что ты пробудешь со мной хотя бы неделю. А ты пробыл так мало.

— Я ничего не могу с собой поделать, — признался Крис. — Это сильнее меня.

— Точно так же говорили и твои братья, — матушка Элиза смахнула набежавшую слезу. — Ну что ж, я не могу тебя сдерживать. Значит такова твоя судьба, и я не в силах противиться ей. Только выполни напоследок одну мою просьбу.

— Я готов исполнить тысячу твоих желаний! — воскликнул Крис. — Говори, что я должен сделать?

Матушка Элиза на мгновение задумалась, а потом сказала:

— Ты прекрасно знаешь, что когда твои братья отправлялись странствовать по свету, то каждый раз мы с твоим отцом выходили их провожать. Но твоего отца нет среди живых, и он этого сделать не сможет. Поэтому я подумала, что раз он не может выйти проводить тебя, то может быть, ты сходишь проститься с ним? Я уверена что он благословит тебя из могилы.

— Конечно, я схожу к отцу! — обрадовано ответил Крис, который в глубине души боялся, что матушка попросит его побыть дома еще несколько дней.

И не теряя времени, он кликнул Ариана и отправился в часовню, которая стояла посреди двора, а в ней находился семейный склеп рода Отважных. Кристиан оставил оруженосца у входа, а сам вошел внутрь и спустился в подземелье.

Это было мрачное место, и Крис не очень любил здесь бывать, потому что инстинктивно боялся всего, что связано с покойниками. Но в этот раз он вступил сюда без всякого страха, ведь он пришел к праху отца, чтобы попросить благословения, а разве можно бояться того, у кого просишь благословения?

В склепе было темно, и Крис зажег свечу, чтобы не стукнуться о чей-нибудь гроб. А их тут было не мало. Род Отважного один из старейших и знаменитых в Стране остановленного времени, и ведет свою родословную от рыцарей-основателей. Саркофаг Ричарда Отважного стоял в самом центре усыпальницы. Крис подошел к нему, поставил свечу рядом с изголовьем, и встал перед гробом на колени. Он сложил руки для молитвы и уже произнес первые слова, как в одном из темных углов послышался шорох. Мальчик вздрогнул от неожиданности. Ему стало не по себе, хотя он прекрасно понимал, что это всего лишь крысы.

В своей молитве, обращенной к отцу, к деду, прадеду и всем остальным предкам, что покоились здесь в этом склепе, Кристиан просил их помогать ему в подвигах, в преодолении трудностей и злых сил, а также просил укрепить его дух. В свою очередь он поклялся не нарушить данных им обязательств и тщательно блюсти рыцарский кодекс чести.

Когда Кристиан кончил читать молитву, он встал с колен, и тут в углу опять что-то зашуршало.

— Проклятые крысы! — выругался мальчик. — И что они здесь ищут? Ведь тут нет еды. Неужели их прельщают старые кости?

Только сказал он это, как вдруг усыпальница озарилась ярким светом. Факелы, которые висели на стенах, и которые уже лет сто никто не зажигал, вдруг вспыхнули сами собой. Крис вздрогнул. Он огляделся вокруг себя и внимательно осмотрел все подземелье. На серых сырых стенах было множество картин, написанных прямо на штукатурке. Фрески изображали тех, кто покоился в этом скрепе. Суровые и отважные лица смотрели на Кристиана со всех сторон. Мальчик понял, что его молитва услышана. Он мысленно поблагодарил своих предков и направился к выходу, но когда он сделал несколько шагов по ступеням, которые вели наверх, то вдруг дверь, ведущая наружу, с шумом захлопнулась сама собой. Крис отпрянул назад. Он оглянулся на портреты предков и понял, что это они не отпускают его из склепа. Значит, его миссия еще не окончена. Крис внимательно оглядел один за другим все портреты. Когда он дошел до портрета Ричарда Отважного, то увидел, что его отец изображен на нем не как всегда. Крис видел этот портрет не один раз и очень хорошо его знал. Но сегодня Ричард Отважный был изображен не как обычно. Он внимательно смотрел со стены на сына, и где бы Крис не стоял, он непрерывно ловил на себе взгляд Ричарда Отважного. Фреска словно ожила. И Крис понял, что отец хочет ему что-то сказать. Он подошел к портрету вплотную и понял в чем дело.

Правая рука рыцаря, в которой всегда был меч, теперь была безоружна, меч покоился в ножнах, а она указывала указательным пальцем за спину Криса. Мальчик оглянулся и посмотрел в ту сторону, куда она указывала. Она указывала в тот самый угол, из которого Крис два раза слышал какие-то звуки.

— Я все понял! — горячо произнес мальчик, обращаясь к отцу, который был изображен на фреске, и подбежал к указанному месту.

Угол был завален старым пыльным хламом, и Крис стал отбрасывать в сторону древние щиты, копья и алебарды, все это было уже ветхим и поломанным и никуда не годилось. Когда Крис расчистил угол от этой рухляди и отбросил в сторону последний щит, он обнаружил на полу крышку люка. Она была так занесена песком и пылью, что ее очень трудно было заметить. В другой раз, если бы мальчику просто надо было разобрать эту кучу, он ни за что бы ее не заметил. Но сейчас Крис был очень внимателен и поэтому обнаружил ее без труда.

— Я должен спуститься туда? — спросил он, обратившись к отцу, вернее не к отцу, а к его портрету.

Конечно же портрет ему ничего не сказал, но мальчик понял по взгляду Отважного, что он именно это и должен сделать. Никакой ручки на крышке не было, и Крису пришлось поддеть ее ржавым наконечником копья. Крышка долго не хотела открываться, старая пыль так сильно въелась в щели, что держала ее не хуже цемента. Крису пришлось повозиться, чтобы открыть люк. Наконец ему это удалось, и перед ним открылся вход еще в одно подземелье. Крис заглянул туда, но ничего не увидел, потому что там было темно, как в погребе. Естественно, ведь это подземелье. Пришлось взять факел.