— Тебе кажется? — повторила Анджела. — Как будто бы весь поцелуй был галлюцинацией?

— Это произошло в коридоре, — сказала Кэми. — Было темно. Я думала, что это Джаред, но, возможно, это мог быть и Эш.

Анджела моргнула.

— Прости? Мог быть?

— Это был один из поцелуев по ошибке, — сказала Кэми, защищаясь. — Такое бывает.

— Да, конечно, — ответила Анджела. — В шекспировских комедиях постоянно.

— Ты полна жестокости и издевок, — сказала Кэми. — Каждый раз, когда я думаю о том дне, когда я доверила тебе хрупкий цветок моей девчачьей дружбы, мое сердце разрывается на мелкие осколки.

Было очевидно, что Анджела хочет рассмеяться, но сдерживалась. Кэми оценила это.

— Эш, говоришь, — сказала Анджела.

— Я знаю, что он чуть не сделал с тобой, — сказала Кэми. — Прости. Я бы никогда не сделала это специально.

— Такое случается, — сказала Анджела. — Я слышала о таком. Послушай, он практически сделал очень плохое дело, но в итоге этого не произошло. Вместо этого он помог мне сбежать. Он мне не нравится, но мне мало кто нравится. Если ты хочешь, то можешь целоваться с ним. То есть ты выглядишь так, будто тебе не помешало развеселиться. Разве раньше он тебе не нравился?

Нравился. Но, казалось, это было много лет назад, когда Эш пришел в ее штаб-квартиру, и она считала его самым красивым парнем, которого она когда-либо видела в своей жизни. Так до сих пор и было.

— Он ужасно целуется? — спросила Анджела, подойдя к проблеме с практической стороны.

— Нет, — печально сказала Кэми. — Он хорошо целуется. Он дерзко целуется. Как полыхающая распутница.

— Это звучит не очень хорошо, — Анджела посмотрела на нее, ее взгляд был наполовину удивленным и обеспокоенным.

Кэми легла на доставшуюся ей подушку.

— На самом деле, я думала, что это Джаред, — сказала она затененному потолку. Она хотела бы, чтобы это был он, но она не знала хотела ли этого из-за того, что хотела его или, потому что хотела почувствовать, что она ему не безразлична хоть по какой-то причине.

Это была самая смехотворная ситуация на свете. Она не могла винить Анджелу за то, что та не воспринимала ее всерьез. Она просто очень сильно скучала по Джареду и не могла перестать этого делать. Она скучала по той себе, кем была во время связи. Она скучала по уверенности в себе. Она скучала по тому миру, каким он был раньше. Она не знала, чего хотела, разве что, чтобы перестать так себя чувствовать.

— Колледж, говорю я тебе, — сказала Анджела.

Кэми тихо рассмеялась.

— Если ты так сильно жаждешь покинуть наш городок, почему ты тогда согласна сразиться с чародеями, чтобы защитить его?

— В основном потому что чародеи козлы, — сказала Анджела. — И потому что они пытались навредить тебе и мне, и я никому не позволю такого.

— Спасибо, — прошептала Кэми.

Ауример, подумала Кэми, был чрезвычайно холодным у это утро и постоянно пугающим. Эта комната в Ауример Хайз была одной из старейших частей здания. Это было нечто вроде трапезной или зала с камином, достаточно большого, чтобы в него поместился дикий кабан на вертеле. Арочный потолок в церковном стиле, но с расписными балками и неотесанными деревянными стенами. Часть одной стены была убрана, чтобы можно было вставить окно, в сотню желтых маленьких ромбов, высотой от пола до потолка. Стекло этого окна было всегда мутным, потому что именно таким стекло делали сотни лет назад. Окно преображало зимний сад Ауримера: мертвая трава превращалась в красивый ковер, окуная каждую голую ветку в золото.

Лиллиан назвала эту комнату Учетным залом.

Кэми боялась, что Лиллиан закроет дверь Ауримера перед ее носом, особенно, если учесть, что сейчас было настолько рано, что ей пришлось оставить Ржавого и Анджелу в бессознательном состоянии. Но Лиллиан, одетая в халат, открыла дверь, а затем, со смирением на лице, впустила Кэми внутрь. Она показала ей большой стол, который был сделан из темного дерева в форме полумесяца.

— Э-э, — сказала Кэми, — очень мило. Антиквариат?

Лиллиан возможно единственный человек в мировой истории, которая несмотря на все трудности и выцветший розовый халат вела себя снисходительно. Она начала открывать секции столешницы, двигая отделения с быстрой, тихой эффективностью.

Все в Разочарованном доле приходили почтить нас, — сказала она. — Это отчеты за четыреста лет, последние датируются тридцати двух летней давностью, когда наша власть был попрана.

Потому что родители Лиллиан, Линберны Ауримера, решили остановить Либернов, которые жили через долину в Аббатстве Монксхуд, и не дать им убивать людей. Они преуспели в этом, но отец Лиллиан умер, а мать Лиллиан навсегда осталась калекой. Мама Лиллиан приютила сына Монксхудов, Роба, в своем доме. И теперь снова назревала битва.

— Это как плата за аренду, — сказала Кэми, проводя рукой по содержимому, ей было интересно, но она прекрасно понимала, что должна быть осторожна.

— За исключением того, что чародейские семьи никогда не давали нам деньги, — сказала Лиллиан. — Мы обменивались услугами и ритуалами, кровью и браками. Многие чародеи переженились, так что теперь и сложно отследить их. Но отсюда можно начать, если ты намерена составить список потенциальных чародеев. Я думаю, что список будет достаточно длинным, что не приведет к чему-то очень важному. Но ты свободна тратить свое время.
– Она кивнула Кэми и покинула комнату.