Дэймон погладил меня по руке. Я подняла на него взгляд, и он мне подмигнул. Переминаясь с ноги на ногу, я покачала головой. Это был, наверное, самый медленный в мире лифт. Я бы уже успела решить штук десять тригонометрических уравнений. Почувствовав мою нервозность, Дэймон сжал мне ладонь. Тогда я привстала на цыпочки, притянула его к себе и, не обращая ни на кого внимания, крепко поцеловала.

– На удачу! – сказала я, переводя дыхание.

Его изумрудные глаза многообещающе сверкнули, и по спине у меня пробежал озноб. Я решила, что когда мы вернемся домой, то обязательно выкроим время, чтобы остаться хоть ненадолго наедине. Потому что мы непременно вернемся, иначе просто быть не может.

В конце концов двери лифта раскрылись. Перед нами предстал небольшой холл: белые стены, белый потолок и белый пол. Все это чрезвычайно напоминало палату в психбольнице.

– Миленькая обстановочка, – пробормотал Мэтью, а Дэймон ухмыльнулся.

Доусон шагнул вперед и остановился перед следующей дверью. Мы понятия не имели, что нас ждало за ней. Теперь мы действовали практически вслепую. Во мне снова пробудилось беспокойство.

– Осторожнее, брат, – произнес Дэймон. – Не спеши.

Доусон кивнул и спросил у Блейка:

– Ты бывал здесь раньше?

– Да. Тут должен быть другой туннель, покороче и пошире. Все двери – с правой стороны. В камерах есть кровать, телевизор и ванная комната. Всего их около двадцати. Сколько из них занято, я не знаю.

Я впервые подумала, что на базе могут быть и другие пленники.

– Но мы не можем бросить их тут! – я посмотрела на Дэймона. Однако прежде чем он успел что-нибудь ответить, Блейк сказал:

– У нас нет времени, Кэти. Если мы выпустим всех, то не уйдем. Ведь мы даже не знаем, в каком они состоянии.

– Но…

– Пожалуй, на сей раз я склонен согласиться с Блейком, – Дэймон твердо посмотрел мне в глаза. – Мы не можем, Котенок. Не сейчас.

Мне такое решение было не по душе, однако я не могла побежать по коридору, освобождая пленников. У нас не было соответствующего плана, и мы рисковали даром потерять время. Тем не менее это было отвратительно. Хуже, чем книжные «пираты». Хуже, чем годами ожидать продолжения полюбившегося романа, а потом купить его и обнаружить неожиданно жестокий финал. Я боялась, что мысль о невинных людях, брошенных на произвол судьбы, будет преследовать меня до гробовой доски.

Блейк глубоко вздохнул и ввел последний пароль: «Дедал». Громко щелкнуло, открылись многочисленные замки, и справа над дверью загорелась зеленая лампочка. Блейк толкнул дверь. Внезапно Дэймон встал прямо передо мной, а Мэтью – позади, словно живые щиты. Это еще что такое?

– Путь свободен, – с облегчением произнес Блейк.

Когда мы проходили внутрь, на нас снова брызнуло ониксом. Потом все придется повторить, причем вместе с пленниками. Это будет нелегко. Как и предупреждал Блейк, туннель, лежащий перед нами, напоминал верхний, только шире, короче и выкрашенный белой краской. Все они пошли внутрь, а я никак не могла сдвинуться с места. Мы это сделали, забрались на базу! Меня подташнивало, а по спине пробежал холодок. Я все никак не могла в это поверить.

К счастью, я почувствовала, как наконец-то отозвался Источник, но приток энергии быстро иссяк: слишком много оникса находилось вокруг.

– Ее камера третья, – бросил Блейк и кинулся вдоль по коридору.

Доусон легко повернул покрытую ониксом ручку двери, и я затаила дыхание. На подгибающихся ногах он вошел в камеру и срывающимся голосом позвал:

– Бет!

Одно лишь это слово, единственный звук раздался из самых глубин его души. Мы все замерли. В камере на узкой койке сидела какая-то худенькая фигурка. Она встала, и я сперва обрадовалась: это действительно оказалась Бет. Вот только выглядела она совсем не такой, какой я видела ее однажды.

Теперь ее волосы не были ни спутанными, ни грязными, но аккуратно собранными на затылке. Несколько прядей выбились, обрамляя прекрасное бледное лицо. Я очень испугалась, что она окажется еще более сумасшедшей, чем в доме Вогана, и вообще не узнает Доусона. Или, что еще хуже, нападет на него. Однако темные глаза Бет не были пустыми и бессмысленными, как у Кариссы. Она узнала Доусона.

Время для них двоих как бы остановилось на секунду, а потом неимоверно ускорилось. Доусон пошатнулся, и у меня мелькнула мысль, что он сейчас упадет на колени. Но он стоял, сжимая и разжимая кулаки и, похоже, сам не замечая этого. Единственное, что он произнес, вновь было ее имя: «Бет!» Девушка мельком взглянула на нас, а потом во все глаза уставилась на Доусона:

– Это ты? Но как? Ничего не понимаю.

Они одновременно бросились друг к другу и обнялись. Доусон подхватил ее, зарывшись лицом в ее волосы. Они что-то горячо шептали, слишком тихо и неразборчиво. Одно было ясно: расставаться они больше не собираются.

Доусон поднял голову и сказал что-то на своем языке. Слова звучали так же прекрасно, как и те, которые произносил Дэймон. Он поцеловал Бет. Я почувствовала себя лишней, но никак не могла оторвать взгляда, настолько красива была их встреча. Доусон осыпал ее мокрое лицо поцелуями. Я и сама чуть не разревелась, во всяком случае, слезы счастья застлали мне взор. Мэтью похлопал меня по плечу, я кивнула ему, шмыгая носом.