Проблема в том, что, как правило, мы рассматриваем жизнь через оптику, позволяющую изменять масштаб изображения и сфокусированную на людях, а не на более широком комплексе условий, которые влияют на поведение человека. Когда спортсмен завоевывает золотую олимпийскую медаль, мы видим триумф навыков, желаний и воли к победе конкретного человека. Тысячи часов тренировок, время и деньги, потраченные на чемпиона родителями и спонсорами, благополучные внешние обстоятельства, позволившие чемпиону посвятить жизнь спорту, а не бороться за кусок хлеба с нищими соотечественниками (если он из бедной страны), – все это остается невидимым. Рецепт завоевания золотой медали включает много ингредиентов, скрытых от глаз людей, наблюдающих за финальным забегом. Сходным образом, если компания работает хорошо, решения и стратегии ее генерального директора у всех на виду. Оценить состояние экономики в более широком масштабе, квалификацию сотрудников и благоприятную конъюнктуру рынка труднее, а ведь все эти факторы тоже способствуют успеху генерального директора.

Когда более широкая перспектива недоступна, остается верить спортивным комментаторам, которые, как велит им профессия, объясняют завоевание золотых медалей исключительно волей и желанием спортсменов («Просто сегодня он сильнее хотел добиться победы»), не упоминая о более широком контексте, который тоже делает успех возможным. Или слушать аналитиков рынка, которые объясняют успехи компании одной лишь мудростью ее генерального директора, не учитывая при этом преобладающих на рынке тенденций. [229]

Чтобы понять, как подобные умозаключения могут привести к явным ошибкам в размышлениях о других, представьте себя в студии, где идет эксперимент. Он проводится в форме игрового шоу – назовем его Кубком Викторины. [230] В центре сцены, прямо перед вами, стоят ведущий (экспериментатор) и два добровольца, один из которых выбран методом случайной выборки в качестве претендента на Кубок, а другой – задает претенденту вопросы. Этому второму добровольцу велено держаться в глубине сцены и выходить на авансцену, только чтобы задать 10 вопросов, придуманных им самим без чьей-либо помощи с целью озадачить претендента. Это могут быть вопросы из области увлечений, работы и т. д., занимательные факты.

Как и требуется, вопросы непростые: «Сколько островов в Филиппинском архипелаге?», «Каковы настоящие имена Аксла Роуза и Слэша из рок-группы Guns n’ Roses?», «Каков срок оборота планеты-спутника Фобос вокруг Марса?» [231] Претендент поставлен в тупик. В оригинальном эксперименте претенденты могли правильно ответить в среднем лишь на четыре из десяти вопросов.

А теперь – самый важный вопрос: насколько велики знания задающего вопросы и знания претендента? Ответ кажется очевидным. Тот, кто задает вопросы, выглядит умницей, а знания претендента тускловаты. Действительно, в оригинальном эксперименте слушатели сочли того, кто задавал вопросы, исключительно знающим (по сравнению с другими присутствующими рейтинг знаний человека, задававшего вопросы, составили 82 %), а знания претендентов удостоились лишь средней оценки (49 %). Даже претенденты восприняли свою «некомпетентность» болезненно, оценив знания тех, кто задавал им вопросы, выше собственных.

Эта демонстрация иллюстрирует, возможно, самое глубокое проникновение в сущность того, как мы понимаем мысли других людей. Это проникновение в какой-то мере отражает представление о плоской Земле. Выставляя оценку «разуму» игроков, зрители забывают об условиях, в которые те были поставлены. Задающий трудные вопросы выглядел очень умным. А претендент давал неправильные ответы и потому выглядел глупо. Это и есть предрасположенность к соответствию (в данном случае ума наблюдаемому действию).

На самом деле, вы ничего не узнаете об интеллекте двух игроков – или узнаете ровно столько же, сколько об убеждениях заложника, который под дулом пистолета отрекается от своей родины, или о том, что Земля – плоская, если смотрите на нее с ее поверхности. В этом контексте человеку, задающему вопросы, дают огромное, обусловленное его ролью преимущество перед претендентом на приз. Это преимущество заключается в том, что любой задающий вопросы может поставить в тупик любого отвечающего. Подобно начальнику, распекающему подчиненного, или преподавателю, экзаменующему учащихся, человек, задающий вопросы, касается известных ему областей знаний и обходит те сферы, в которых не разбирается. Претендент на приз, естественно, лишен такого преимущества. Но, поскольку преимущество задающего вопросы менее очевидно, чем пистолет, приставленный к голове заложника, наш здравый смысл делает вывод, что интеллектуальный уровень игроков не одинаков.

Только глупец решит, что человек, поскользнувшийся на обледеневшем тротуаре, хотел упасть, но силы обстоятельств, способствующие нашим успехам и неудачам, обычно менее очевидны, чем лед на дорожке, – а значит, чужие поступки могут легко ввести в заблуждение. Например, когда на Новый Орлеан обрушился ураган «Катрина», американцы были удивлены поведением тысяч людей, отказавшихся от эвакуации из районов затопления. Как было сказано в новостях телевизионной сети ABC, «трудно понять ход мысли людей, пренебрегших приказами об эвакуации». Это непонимание обусловлено именно предрасположенностью к соответствию: здравый смысл исходит из предположения, что люди предпочли остаться там по собственной воле и сознательно проигнорировали приказ об эвакуации. Министр внутренней безопасности США Майкл Чертофф солидарен с журналистами: «Должностные лица призвали к обязательной эвакуации. Некоторые решили не подчиняться этому приказу. Их ошибка на их собственной совести». [232] Майкл Браун, имеющий неоднозначную репутацию директор Федерального агентства по управлению в чрезвычайных ситуациях, также заявил, что «число жертв росло за счет людей, которые не обратили внимания на заблаговременные предупреждения. Я не сужу о причинах, в силу которых они сделали сознательный выбор и решили не эвакуироваться, но вам известно, что эвакуация из Нового Орлеана была обязательной». [233]

В отличие от Брауна жители непострадавших районов (то есть находившиеся в принципиально других условиях, чем оставшиеся в зоне затопления) охотно судили о странностях поведения жертв урагана. Психиатр Джон Статсмен из Северо-Западного университета утверждает: «Число жертв отчасти обусловлено отказом от эвакуации. Отказавшиеся от эвакуации люди вообразили, что смогут справиться со штормом». [234] Опрос выбранных наугад американцев обнаружил сходные мнения. [235] Участников опроса попросили назвать три определения, характеризующие поведение тех, кто эвакуировался из зоны бедствия, и самыми распространенными определениями оказались слова «умное», «ответственное» и «независимое». А как участники опроса определили поведение людей, оставшихся в зоне бедствия? Самыми распространенными были слова «глупое», «пассивное» и «негибкое». В конце концов, надо быть полным идиотом, чтобы решить противостоять урагану пятой категории, не так ли?