А я стоял на берегу, волны уже омывали мои ноги, и не знал, что мне делать. Бой был явно проигран. И вдруг я почувствовал, как что-то мягко толкнуло меня в спину. Сам собой я сделал шаг вперед и оказался по щиколотку в воде.

– Ага, – обрадовался Критон. – Так ты в моей власти.

Еще один толчок, и я уже в воде по колено. Что это? Кто это?

И тут до меня дошло. Силовое поле. Не знаю, как я в него прорвался. Может быть, Критон тогда просто не успел его включить, когда я на него налетел, но теперь оно не выпускало меня из сферы действия. И так как Критон отступал в море, его силовое поле влекло меня за ним. Вот это да! Вот это я залетел!

Следующий толчок, я в воде уже по пояс. Еще немного, и этот головоногий придурок из партии зеленых просто меня утопит. Ему даже сражаться будет не нужно. Я попытался податься назад, но там была невидимая преграда. Биться в нее то же самое, что в бетонную стену. Результат одинаков. Честно признаюсь, мне стало страшно. Почему-то больше всего на свете боюсь утонуть в воде. Это началось с того дня, как я посмотрел кэмероновский «Титаник».

А Критон, увидев мое смятение, радовался как ребенок. Он был шагах в пяти от меня, явно уже на приличной глубине. Плыть к нему – бесполезно. Его осьминожье тело плавало в воде и извивалось темной массой, а сам он по пояс был над водой, как настоящий морской бог. Он хохотал и даже утирал зеленые слезы с глаз.

– Ну как тебе это нравиться, герцог? Был ты герцог, а станешь кормом для рыб. И ты здесь, моя жемчужинка? Вернулась, значит, к папочке?

Это он про Наташу что ли? Она, оказывается, тоже тут рядом со мной. Мокрая, испуганная, ничего понять не может, сказать тоже. Проклятье! Конечно же, силовое поле увлекло в воду не только меня, но и ее. Бедная Наташка! И выпало же на ее долю столько всего. Как бы у нее крыша не поехала от всего этого.

Критон сделал мощный гребок руками, и нас чуть ли не по грудь втолкнуло в воду. Еще секунда, и мы будем плавать, как собачки и литрами глотать соленую воду.

Я зарычал и больше от отчаяния, нежели от боевой сноровки опытного воина, размахнулся и бросил свой меч в Критона. Так метают ножи. А я бросил меч. Шансов на успех было один из ста. И этот единственный шанс, оказался мой. Меч сверкающей дугой пролетел над водой и вошел острием прямо в грудь Критона. Над морем раздался такой крик, что с берега поднялись стаи чаек, которые с жалобными воплями стали кружить над водой.

Мы с Наташей упали назад, потому что стены за нашими спинами больше не было. Я вспомнил про акул и завопил:

– Быстрее на берег!

И мы поплыли, потому что в воде лучше плыть, чем бежать. Несколько взмахов, и вот она благословенная земля под ногами, под руками. Чуть ли не на четвереньках мы выползли на берег, облегченно вздохнули и обессиленные упали на горячие острые камни.

И хотя самым главным моим желанием было закрыть глаза и забыться, все же я оглянулся и посмотрел на своего противника.

У Критона дела были совсем неважные. Он все еще ревел от боли, как боевой слон. Видимо мой меч причинял ему невыносимую боль. Отчаянным движением он вырвал его из груди и швырнул в мою сторону. Меч мягко опустился рядом со мной. Но это и погубило Критона. Из открытой раны тугой струей хлынула кровь. Это была настоящая человеческая кровь. Красная, горячая и густая. С гемоглобином, лейкоцитами, сахаром, железом и всем прочим, что в ней должно быть. Скорее всего, третьей группы. Надо же, а когда я рубил ему щупальца, ничего кроме слизи и черной вонючей жидкости не было. Но теперь алая кровь хлестала из Критона фонтанами.

Акулы очень чутки к запаху и вкусу теплой крови млекопитающих. Два плавника устремились к Критону. А дальше пошли кадры из фильма «Челюсти». Когда я вспоминаю это, меня до сих пор трясет и мутит. Две огромные акулы набросились на Критона и стали рвать его на куски. Несчастный отбивался от них руками, но было ясно, что он обречен. Его ужасные крики могли тронуть любое сердце. До конца просмотреть весь этот кошмар я все-таки не смог и отвернулся.

Рядом тихо плакала Наташа. Я обнял ее и прижал к себе. Только сейчас я осознал всю степень опасности, которая ей угрожала. Боже! Я ведь мог ее потерять!

К нам подошли Стелла, Геркулес, Флора и остальные девушки. Оказывается, они уже покончили с теми морскими гладиаторами. Около сотни их трупов валялись по всему берегу, остальные видимо бежали в море. Мои друзья смотрели, как гибнет ужасной смертью Критон. С высокого берега на то же самое смотрели кентавры. Их было очень много. В центре стоял Красногрив, по бокам от него во все стороны чуть не на несколько километров плотной толпой стояли его четвероногие собратья. И все они, и амазонки, и мои друзья, и кентавры не говорили ни слова. Так что тишину данной минуты нарушали только плеск воды и последние крики Критона.

Я оглянулся только тогда, когда смолк последний крик. Критона уже не было. В том месте, где он только что был, широкими кругами расходилась красно-черная вода. Два плавника еще некоторое время крейсировали по кругу, а потом направились в открытое море. Они еще долго были видны на гладкой и вновь ставшей небесно-синей воде, но потом все же скрылись. Видимо ушли в глубину.

К моим ногам волна выбросила большую розовую раковину. И вот тогда над всем побережьем пронесся ликующий победный крик. Кричали все. Кричали Геркулес и Стелла. Последняя показывала мне поднятый вверх большой палец. Кричали Флора и амазонки. Но громче всех, конечно же кричали кентавры.