Что бы с вами сделали «по советским стандартам»? – с тоскою думал вице-премьер.

Он уже не ощущал в себе сил ехидно, подражая Левитану, читать статьи. Он только безнадежно спросил:

– Когда?

Он мог в душе понять, что не помогут недели и месяцы там, где ушли годы. Но если так трудно – зачем, принимая, они назвали такие сроки? Почему не потребовали больше? Упрись они тогда перед ним – он уперся бы наверху. Но столь велик страх, вырабатываемый долголетним подчинением, что ни у кого из них ни тогда, ни сейчас не хватило мужества.

– Подождите, – опомнился вице-премьер, прервав потоки очередных заготовок для пресс-релизов. – Вы мне одно скажите: когда машина получит сертификат летной годности? Общий? Понимаете? Скажите честно!

И теперь они почему-то сказали честно.

Все опустилось в нем, как у человека, пришедшего лечить насморк и открывшего у себя рак носоглотки.

Вице-премьер давно прогнал их, стояла ночь, но он все не мог успокоиться. Дело было в том (ладно – «Аэрофлот»!), что недавно Глава правительства принимал в Сочи итальянского коллегу и возлюбленного друга, после чего заявил прессе, что Италия готова закупить «достаточно большое количество» этих машин. Но итальянцы не поняли фокусов со сроками. И уже готовились, разобравшись, заказывать бразильские Embraer. Дело запахло международным скандалом.

И виноватым будет он. Он. Ведь это он давал личные гарантии, клал под сукно жалобы… Не то чтобы ему прямо-таки писали жалобы. Но отзывы он – как куратор ВПК, – конечно же, слышал. И прозвище «пылесос», данное самолету – за то, что он якобы «всосал» едва ли не все бюджеты отрасли.

Человек вздохнул. Из вазочки с очищенными фруктами он взял фейхоа. Ел мякоть, зажмурив глаза. Слабый привкус йода ложился на язык, успокаивал.

Этот год вообще был как-то жесток к человеку. Он знал, что реформа правительства перетряхнет многое: с приходом в Белый дом Самого готовы были от усердия сровнять с землей не только здание. Но, честно говоря, вице-премьер не ожидал, что лишится приставки «первый» (какой он теперь: четвертый? восьмой?..). В «первые» его перевели за год до того, затем, чтобы вся страна гадала: кто же из «первых» станет преемником?.. Стал другой. А проигравший в этой схватке – впервые за добрый десяток лет! – не вошел даже в члены совбеза… «Проигравший». В «схватке». Нет, схватки не было. С ними просто поиграли, как кошка с мышами.

Весь этот добрый десяток лет человек, размашисто шагавший по карьерной лестнице, чувствовал себя неуверенно, и чем выше, тем неуверенней (как сейчас, в «стакане»). Это можно было увидеть. Это видела вся страна, когда с изумлением глядела на диковинку: гражданского министра обороны. Был первый в этом статусе парад. По Красной площади, сменяясь, проходили сотни и сотни офицеров в мундирах: зеленых, синих, серых… И он один торчал, неестественно выпрямившись – как кочергу проглотил, в черном костюме при белой рубашке, нарочито, это прямо-таки било в глаза. Он даже потом услышал краем уха обидный отзыв – «как официант»… И даже лимузин-кабриолет, в котором он торчал, был не черный, что нормально и даже обязательно для «ЗИЛов» из кремлевского гаража, а тоже – серый, в цвет мундиров…

Нет, ну как так лопухнуться.

Потрясение все же не оставляло его.

Между прочим, когда проводился конкурс на ближнемагистральный самолет, он был как раз «всего лишь» министром обороны. Но это, впрочем, не спасет. К тому же, он помнил примерный расклад сил на конкурсе, детали; он был в курсе… Предлагались три проекта. «Ту-334», «Ан-148» и собственно «Суперджет» – темная лошадка. Другие-то давно и вовсю… Надежней всех смотрелся «Туполев». Прототип поднялся в воздух еще году в девяносто девятом, и было уже построено, кажется, планеров пять. Все производство российское, все налажено… Но «туполевцы» с самого начала решили унифицировать новую машину с уже давно летавшим «Ту-204» – и просчитались. Получился такой толстенький обрубок дальнемагистрального самолета. И тяжелый, и неэкономичный… Летный экипаж из трех человек! Не могли сразу сделать по мировым стандартам… Потом еще годами перепроектировать трехместную кабину в двухместную…

«Ан», кстати, был лучше (плюс фирменная «антоновская» черта: годность к заснеженным и грунтовым аэродромам). И сейчас он, кстати, летает. Но вот беда: это Украина. Там еще до «оранжевой революции» костьми ложились, чтобы не допустить «экспансии», а уж после… Несчастных «антоновцев» чуть что обвиняют чуть ли не в измене родине – а ведь действительно несчастных, потому что сама Украина не тянет такое производство и почти не покупает новые машины, они нужны в основном России… КБ Антонова срочно объявили госпредприятием, национальным достоянием и обложили такой обороной, что даже совместную фирму не создашь, не говоря уже…

«Темная лошадка» была подозрительнее всех, но… Принципиально новую машину обещали делать в основном на внебюджетные средства. Говорили, что вложатся американцы, французы… Правда, в итоге никто ничего толком не дал, а, наоборот, – из бюджета все тянули и тянули. Но тогда это все решило. А ведь сомневались!.. Говорили, и что слишком сырой проект, и…

– Так чему удивляться! Ведь Туполев, Антонов – имена… Традиции… А кто делал это? Вы сами-то хоть одну фамилию вспомните? Эскизный проект делал один, потом пришел другой, потом еще кто-то…

Инженер, вызванный на ковер, вообще подозрительно бурно разглагольствовал и поговаривал лишнего. Вице-премьер даже подозревал, что этот товарищ, не привыкший бывать в начальственных кабинетах, вообще «под мухой». Вице-премьер, как и каждый управленец высочайшего ранга, кого можно описать волшебными словами «руководители государства», а уж тем более – управленец их когорты, разумеется, не переносил выпивших. Да более того: в глаза не видел выпивших вот уж лет пятнадцать. А где? Кто может пьяным явиться под светлы очи министра?.. Обычный человек, что называется «с улицы», тем более – толком не предупрежденный, куда его везут, – может. Имеет право, строго говоря. Поэтому надо пусть удивляться, но терпеть, раз сам вице-премьер придумал такой странный фокус. Потому что обычно, почувствовав легкий дух перегара от какого-нибудь, условно говоря, фельдъегеря, удивлялся, но устраивал генералам дикий разнос. Такое «обычно», впрочем, случилось, кажется, лишь однажды. И то, в итоге его убедили, что у несчастного фельдъегеря какая-то пахучая болезнь.