32) «Дядя Гырчикъ, кафтанъ заложилъ, кафтанъ заложилъ, кафтанъ заложилъ, кувшинъ облизалъ, сучку поцловалъ!» закричали двки и парни, когда старый охотникъ прошелъ мимо нихъ. Они такъ дразнили его. Но онъ самъ засмеялся и сказалъ: «Мой грхъ, девки, мой грхъ!» и подошелъ къ нимъ. «Что, безъ казаковъ скучаете, двки? теперь меня полюбите».

33) Но станичнаго сынъ не любилъ старика и теперь на него огорчился за то, что онъ его и казакомъ не считаетъ. Онъ сорвалъ репейникъ, поднялъ прлаго камыша и потихоньку сзади засунулъ старику за шапку.

«Смотрите, двки, у дяди Гирчика на голов лсъ растетъ, ровно у олня». Онъ сказалъ и вс засмеялись, а станичнаго сынъ еще ему совалъ репьи за черкеску.

34) Только Марьяна подошла сзади къ станичнаго сыну. «Брось, собачій сынъ!» сказала она парню: «что надъ старикомъ смешься? самъ доживи». Но станичнаго сынъ продолжалъ свое дло. Марьянка взяла его за грудь и сильными руками толкнула такъ крпко, что парень упалъ на земь и запачкалъ черкеску; тогда двки пуще прежняго вс засмялись.

35) «Вотъ моя умница Марьянушка; и красавица жъ ты», сказалъ Гирчикъ. «Кабы я былъ Терешка, я бъ тебя еще не такъ любилъ, двка, я бъ изъ похода къ тебе, какъ соколъ, прилетлъ. Эхъ, двки! нынче все не народъ — дрянь», и старикъ покачалъ головой на станичнаго сына.

36) «Возьми меня замужъ», сказала одна двка. — «А какъ ты изъ похода къ своей душеньке бгалъ?» сказала другая. — «Разскажи, дядя, какъ отъ тебя жена убжала?» сказалъ станичнаго сынъ, отряхая черкеску.

37) «Какъ я свою душеньку любилъ», продолжалъ старикъ, не отвчая станичнаго сыну: «такъ васъ никто не полюбитъ. Мы были орлы-казаки, а это что..... Соскучусь бывало въ поход по ней. Какъ лягутъ вс спать, осдлаю коня, выведу за цпь какъ будто поить и полетлъ молодецъ.

38) «Ужъ теперь и коней такихъ нту. Левъ былъ и тавро было льва, на спине спать ложись, а сидишь на немъ, только волю давай; онъ все слышитъ, дорожки и стежки вс знаетъ, только слушай его, — онъ умней человека.

39) «Мимо ауловъ татарскихъ кругомъ обойдетъ, фыркнетъ, коли что на дороге почуетъ недоброе, только ушами поводитъ, а ты замечай. Къ Тереку привезетъ и станетъ, какъ пень въ землю упрется. Это значитъ: слезай. Отпустишь подпруги, платье долой, шашку, ружье на подушку, и въ воду.

40) «Такъ вдь съ берега бросится самъ, только брызги летятъ; знай за гривку держись, а ужъ онъ перебьетъ поперекь, шею выгнетъ да уши приложитъ, только фыркаетъ все, равно человкъ. Какъ разъ подъ станицу тебя приведетъ. Освиснешь ребятъ на кордон, чтобы свои въ тебя не стрляли, однешься, да къ душеньк прямо къ окошку.

41) «Постучишь: мамочка, душенька! — здсь! Такъ умнй коня, тотчасъ узнаетъ, вскочитъ босикомъ да и въ клеть. <«Что то Жучка нашъ лаетъ, пойти посмотрть».> Чихирю, каймаку въ темнот ощупаетъ, притащитъ. Пьешь, пьешь, цлуешь, милуешь, умирать не хочется.

42) И темно, ничего не видать, только слышишь, что тутъ; соскучишься — огонь вздуешь. Вотъ она, голубушка, тутъ сидитъ, ноги подъ себя поджала. Вотъ она Машинька, братецъ ты мой! и опять цловать!» и старикъ, представляя, какъ онъ цловалъ свою душеньку, блестя глазами, сталъ обнимать Марьянку.

43) «Ну тебя, старый», смясь и толкая его прочь отъ себя, сказала Марьяна. И думала: «такъ то Терешка, можетъ, изъ похода придетъ ко мн, подъ окно постучится». И какъ старуха давно ужъ сердито кричала ей, чтобы она шла вечерять, она отошла отъ двокъ и, перешагнувъ черезъ порогъ, прошла въ свою хату.

II.

Ожиданіе и трудъ.

1) Повечряли вмст. Строгой старикъ все молчалъ, насупивши блыя брови, а вставая сказалъ, что онъ утромъ на Терекъ пойдетъ посидть на запруд, a баб и двк веллъ въ садъ идти, виноградъ закрывать отъ морозу. Онъ пошелъ съ хозяйкою спать въ теплую хату, a двка одна въ снцахъ себ постелила и вздохнувши легла.

2) Но она не могла заснуть и долго лежала, смотрла на ставни, въ щели которыхъ пробивался слабый свтъ звздной ночи. Ее смущали безпокойныя мысли и она все открывала глаза и вглядывалась въ мракъ двери и задерживала дыханіе, чтобъ прислушиваться; но никто не постучался у окна и посл полночи она встала тихоньку и молитву прочла. Здоровый сонъ сомкнулъ усталыя вки и до зари она крпко уснула.

3) Еще солнце только провело багряную полосу надъ бурунами, туманъ только сталъ сгущаться надъ камышами и Терекомъ, и еще нигд въ станиц не дымились трубы, какъ мать разбудила Марьянку.

Пожимаясь отъ холода, двка умылась студеной водой, убрала косу, надла бешметъ и толстые сапоги на стройныя ноги, выгнала скотину, которая сбираясь мычала у воротъ, и надла ярмо на быковъ и выкатила скрыпучую арбу изъ сарая. —

4) Старикъ Илясъ забралъ сти и пошелъ на Терекъ, а мать съ дочерью, наложивъ въ арбу соломы, печеную тыкву, соленой рыбы и хлба для обда, похали въ дальніе сады на цлый день на работу. Мать сла въ арбу, а Марьяна, завязавъ блымъ платкомъ лицо, такъ что только черные глаза были видны, шла впереди, тянула быковъ за веревку, привязанную къ рогамъ, погоняла ихъ жердью и кричала на нихъ звонкимъ голосомъ.