I continued my caresses, and, when I prepared to go home, the animal evinced a disposition to accompany me. I permitted it to do so; occasionally stooping and patting it as I proceeded. When it reached the house it domesticated itself at once, and became immediately a great favorite with my wife.

For my own part, I soon found a dislike to it arising within me (с моей стороны, я вскоре обнаружил, что какая-то неприязнь к нему поднимается во мне: «нашел неприязнь поднимающейся»; to find). This was just the reverse of what I had anticipated (это было прямо обратное тому, чего я ожидал); but – I know not how or why it was – its evident fondness for myself rather disgusted and annoyed me (но – я не знаю, как и почему это было /так/ – его очевидная симпатия ко мне немало отвращала и злила меня). By slow degrees, these feelings of disgust and annoyance rose into the bitterness of hatred (медленными степенями = постепенно эти чувства отвращения и злобы поднялись = выросли в горечь ненависти; degree – градус; степень; ступень; to rise – подниматься). I avoided the creature (я избегал это животное); a certain sense of shame, and the remembrance of my former deed of cruelty, preventing me from physically abusing it (/при том, что/ какое-то чувство стыда и воспоминание о моем прежнем жестоком поступке мешало мне физически мучить его; deed – поступок; cruelty – жестокость; to prevent from – предотвращать от = мешать).

For my own part, I soon found a dislike to it arising within me. This was just the reverse of what I had anticipated; but – I know not how or why it was – its evident fondness for myself rather disgusted and annoyed me. By slow degrees, these feelings of disgust and annoyance rose into the bitterness of hatred. I avoided the creature; a certain sense of shame, and the remembrance of my former deed of cruelty, preventing me from physically abusing it.

I did not, for some weeks, strike, or otherwise violently ill use it (несколько недель я не бил и не мучил его как-либо иначе; otherwise – иначе; to ill use – плохо обращаться; violently – жестоко; с применением силы); but gradually – very gradually – I came to look upon it with unutterable loathing (но постепенно – очень постепенно – я пришел к тому, чтобы смотреть на него с невыразимым омерзением), and to flee silently from its odious presence, as from the breath of a pestilence (и убегать молчаливо от его ненавистного присутствия, как от дыхания чумы).

I did not, for some weeks, strike, or otherwise violently ill use it; but gradually – very gradually – I came to look upon it with unutterable loathing, and to flee silently from its odious presence, as from the breath of a pestilence.

What added, no doubt, to my hatred of the beast (что усиливало, несомненно, мою ненависть к этому зверю: «добавляло к ненависти»), was the discovery, on the morning after I brought it home (было открытие, /сделанное мною/ утром после того, как я привел его домой; to bring), that, like Pluto, it also had been deprived of one of its eyes (что, как и Плутон, он тоже был лишен одного из своих глаз). This circumstance, however, only endeared it to my wife (это обстоятельство, однако, лишь сделало его милее моей жене; to endear – внушить любовь, расположить, заставить полюбить), who, as I have already said, possessed, in a high degree, that humanity of feeling (которая, как я уже сказал, обладала в высокой степени той гуманностью чувств: «чувства») which had once been my distinguishing trait, and the source of many of my simplest and purest pleasures (которая когда-то была моей отличительной чертой и источником моих простейших и чистейших наслаждений).

What added, no doubt, to my hatred of the beast, was the discovery, on the morning after I brought it home, that, like Pluto, it also had been deprived of one of its eyes. This circumstance, however, only endeared it to my wife, who, as I have already said, possessed, in a high degree, that humanity of feeling which had once been my distinguishing trait, and the source of many of my simplest and purest pleasures.

With my aversion to this cat, however, its partiality for myself seemed to increase (с моим отвращением к этому коту, однако, его любовь ко мне, казалось, выросла: «казалась вырасти»; partiality – пристрастность; склонность, пристрастие). It followed my footsteps with a pertinacity (он следовал за моими шагами = он следовал за мной по пятам с упрямством) which it would be difficult to make the reader comprehend (которое было бы сложно дать понять читателю: «заставить читателя понять»). Whenever I sat, it would crouch beneath my chair (когда бы я ни сел, он садился под моим стулом; to crouch – присесть), or spring upon my knees, covering me with its loathsome caresses (или прыгал мне на колени, покрывая меня своими гадкими ласками).

With my aversion to this cat, however, its partiality for myself seemed to increase. It followed my footsteps with a pertinacity which it would be difficult to make the reader comprehend. Whenever I sat, it would crouch beneath my chair, or spring upon my knees, covering me with its loathsome caresses.

If I arose to walk it would get between my feet and thus nearly throw me down (если я вставал, чтобы пойти, он оказывался между моими ногами и так чуть не заставлял меня упасть: «чуть не бросал меня вниз»; to arise – вставать; nearly – почти), or, fastening its long and sharp claws in my dress, clamber, in this manner, to my breast (или, вцепляя свои длинные и острые когти в мое платье, взбирался таким манером мне на грудь). At such times, although I longed to destroy it with a blow (в такие разы = в таких случаях, хотя я жаждал уничтожить его одним ударом), I was yet withheld from so doing (я был еще отчасти удержан от того, чтобы сделать так; to withhold), partly by a memory of my former crime (отчасти – воспоминанием о моем старом преступлении), but chiefly – let me confess it at once – by absolute dread of the beast (но главным образом – позвольте мне признаться в этом сразу – решительным ужасом перед этим зверем).

If I arose to walk it would get between my feet and thus nearly throw me down, or, fastening its long and sharp claws in my dress, clamber, in this manner, to my breast. At such times, although I longed to destroy it with a blow, I was yet withheld from so doing, partly by a memory of my former crime, but chiefly – let me confess it at once – by absolute dread of the beast.

This dread was not exactly a dread of physical evil (этот ужас не был точно = был не то что бы страхом перед физическим злом) – and yet I should be at a loss how otherwise to define it (и все же я был бы в затруднении, как иначе определить его; loss – потеря, проигрыш; at a loss – в затруднении, в растерянности). I am almost ashamed to own (я почти стыжусь признать; ashamed – стыдящийся, пристыженный) – yes, even in this felon’s cell, I am almost ashamed to own (да, даже в этой камере преступника, я почти стыжусь признать) – that the terror and horror with which the animal inspired me (что ужас и страх, который этот зверь внушал мне), had been heightened by one of the merest chimaeras it would be possible to conceive (был повышен = усилен одной из самых отъявленных химер, которые было бы возможно выдумать; mere – простой, чистый; всего лишь; merest – простейший).