The colonel looked at him long, and then said, “Do you know, I should like to see the inside of your head more than the inside of your pockets. My daughter is one of your people, I know; well, she has lately – ” and he stopped.

“She has lately,” cried out old Fischer, “opened her father’s house to a cut-throat Socialist, who says openly he would steal anything from a richer man. This is the end of it. Here is the richer man – and none the richer.”

“If you want the inside of my head you can have it (если вам нужно содержимое: «то, что внутри» моей головы, вы можете получить его),” said Brown rather wearily (сказал Браун слегка устало). “What it’s worth you can say afterwards (чего оно стоит, можете сказать позже; to be worth – стоить; afterwards – впоследствии; позднее, позже). But the first thing I find in that disused pocket is this (но первое, что я нахожу в этом больше не применяемом кармане, вот что): that men who mean to steal diamonds don’t talk Socialism (что люди, которые намереваются украсть бриллианты, не ведут речи о социализме; to mean – намереваться). They are more likely (они скорее уже),” he added demurely (добавил он сдержанно), “to denounce it (будут осуждать его).”

Both the others shifted sharply and the priest went on (двое других = оба собеседника резко поменяли положение, а священник продолжил; both – оба; to shift – перемещать/ся/; передвигать/ся/; to go on – продолжать):

“You see, we know these people, more or less (видите ли, мы знаем этих людей, более и менее). That Socialist would no more steal a diamond than a Pyramid (такой социалист не способен украсть ни бриллиант, ни пирамиду; no more than – не более чем). We ought to look at once to the one man we don’t know (нам следует сейчас сразу же обратить внимание на другого человека, которого мы не знаем). The fellow acting the policeman – Florian (на человека, который играет роль полисмена – Флориана). Where is he exactly at this minute, I wonder (интересно, где именно он находится в данную минуту; to wonder – удивляться; задаваться вопросом, интересоваться).”

 “If you want the inside of my head you can have it,” said Brown rather wearily. “What it’s worth you can say afterwards. But the first thing I find in that disused pocket is this: that men who mean to steal diamonds don’t talk Socialism. They are more likely,” he added demurely, “to denounce it.”

Both the others shifted sharply and the priest went on:

“You see, we know these people, more or less. That Socialist would no more steal a diamond than a Pyramid. We ought to look at once to the one man we don’t know. The fellow acting the policeman – Florian. Where is he exactly at this minute, I wonder.”

The pantaloon sprang erect and strode out of the room (Панталоне вскочил с места и большими шагами вышел из комнаты; to spring; to stride). An interlude ensued, during which the millionaire stared at the priest, and the priest at his breviary (за этим последовала интерлюдия, во время которой миллионер смотрел пристально на священника, а священник – в свой требник; to stare – пристально глядеть); then the pantaloon returned and said, with staccato gravity (затем Панталоне вернулся и отрывисто сказал: «с отрывистой важностью»), “The policeman is still lying on the stage (полисмен все еще лежит на сцене). The curtain has gone up and down six times; he is still lying there (занавес поднимали и опускали шесть раз, а он все еще лежит).”

Father Brown dropped his book and stood staring with a look of blank mental ruin (отец Браун выронил свою книгу и стоял с видом абсолютного умственного расстройства: «краха»). Very slowly a light began to creep in his grey eyes (очень медленно понимание стало появляться: «заползать» в его серых глазах; light – свет; фонарь; разъяснение), and then he made the scarcely obvious answer (и затем у него появился почти очевидный ответ; scarcely – едва, почти не).

 The pantaloon sprang erect and strode out of the room. An interlude ensued, during which the millionaire stared at the priest, and the priest at his breviary; then the pantaloon returned and said, with staccato gravity, “The policeman is still lying on the stage. The curtain has gone up and down six times; he is still lying there.”

Father Brown dropped his book and stood staring with a look of blank mental ruin. Very slowly a light began to creep in his grey eyes, and then he made the scarcely obvious answer.

“Please forgive me, colonel, but when did your wife die (пожалуйста, простите меня, полковник, /но/ когда умерла ваша жена)?”

“Wife!” replied the staring soldier (ответил изумленный солдат), “she died this year two months (она умерла /в этом году/ два месяца назад). Her brother James arrived just a week too late to see her (ее брат Джеймс приехал повидать ее с опозданием = опоздал на неделю).”