Работа, как и вся его жизнь, была непыльной. По вечерам, когда уже закрывалось большинство магазинов, на Китайскую площадь, единственную дорогу из пригорода к центру, выползали бабульки, продающие всё. То есть всё – это действительно означает всё. Начиная от дешёвой жвачки и чипсов и заканчивая главным ходовым продуктом – водкой и закусью к ней. Короче всем, что может понадобиться человеку с десяти вечера и позже.

Старушки буквально в паре метров от дороги выкладывали на раскладных столиках весь ассортимент, Машины останавливались. Из приоткрытого окна очередной мужик или потрёпанная дама спрашивали, что нужно: колбасу, хлеб, водку или пиво (иногда шампанское), презервативы – основной джентльменский набор. Главной задачей Артура было посредничество между машиной с покупателями и, собственно, торговками. Часто щедрые клиенты сдачу оставляли ему. Работая мальчиком на побегушках, мальчишка, таким образом, зарабатывал себе на пропитание… И вполне неплохо.

Так вот, в тот день Артур пришёл на площадь с сияющей, самодовольной улыбкой, чего раньше никогда не бывало.

– Што эт с табой? Небос мильон дэнег нашол? – спросила Аза, старая армянка.

Артур довольный тем, что все заметили его радость, таинственно улыбнулся.

– Типа того…

Так ничего толком и не разъяснив, он уселся на свой пластиковый ящик, обосновавшийся позади столов, и начал наигранно-радостно не обращать на всех внимание. В конце концов, к нему потеряли всякий интерес. Каждый занялся своим делом – аккуратно, красиво раскладывать продукцию на столе.

Вечер достаточно быстро превратился в ночь. Покупателей было много. Пенсионерки только и успевали отсчитывать деньги, а Артур, полный энергии, – сновать между машинами и столами. Когда большая стрелка часов подобралась к половине первого и машины на дороге практически исчезли, пенсионерки начали потихоньку шпиговать свои большие клетчатые сумки нераспроданным товаром. Тут-то и появилась маленькая рыжая собачонка.

Подобравшись к столам, она начала тянуть носом, показывая всем своим видом, что уже тысячу лет не видела еды, и уж, тем более, не откажется попробовать подкопчённой колбаски, аромат которой так завлекательно реял в воздухе.

– Э-э-э… щакал, иды отсэль! – крикнула Аза, – Нэту у мэня ничё…

Парнишка, оторванный шумом от пересчёта заработанных купюр, начал попеременно смотреть то на бабу Азу, то на пса. Видимо что-то для себя решив, он заулыбался и, сложив деньги в карман, поднялся, что в обычный день ни за что бы не позволил себе сделать.

Шаг… Ещё шаг… И он уже бежит на испуганную шавку, оскалившись и грозно извергая подобие рыка. Собака сломя голову понеслась прочь от неприятностей, не глядя, куда бежит…

Глухой удар о бампер и скрип тормозов. Машина лишь на секунду притормозила, чтобы снова набрать скорость.

Мальчишка стоял посреди дороги, совершенно потерянный… Частое дыхание выдавало испуг. Глаза лихорадочно бегали в поисках хоть какой-нибудь опоры, но нигде не находили её. Жалость… Вина… Боль… Гнев на самого себя… Душа кричала… Впервые передо мной был настоящий Артур, каким я его ещё никогда не видел – НАСТОЯЩИЙ ЧЕЛОВЕК…

Буквально на секунду он замешкался, а затем, вновь надев привычные доспехи, подошёл к маленькому мешочку, от которого разносился визг по всей улице, закричал: «Заткнись!!!». Тяжко вздохнув, он повернулся и пошёл к столам.

– Мне всегда отец говорил: «Под ноги смотреть надо!». Дура, – сплюнул он на асфальт.

Замершие, неподвижные бабки при его словах, будто вспомнили, что они – пока ещё живые. И всё так же неспешно, только молча, продолжили складывать продукты в сумки. Кругом тихо, лишь гулкий, притворный ржач Артура и ставший почти незаметным стон маленькой попрошайки…».

– А мне кажется, что я знаю, почему тебе так интересны люди. Люди-люди, человеки… – как обычно, «невзначай» сказала она, словно чиркнула спичкой.

Он усмехнулся:

– И почему же?

Она уткнулась в чашку с кофе, просидев так, не произнося ни звука и ни разу не подняв взгляд в продолжение нескольких минут. Всё это время он спокойно ждал, пока девушка продолжит.

– Наверное… – начала она, всё так же следя за своей чашкой, – наверное… Ты просто боишься обернуться на себя… Разобраться в себе, расставить всё по местам… И, наконец-таки, перестать быть…

Она опять замолчала.

– Каким? – он явно был заинтересован.

Но подруга не ответила сразу. Прошло ещё какое-то время, прежде чем её взгляд был оторван от полупустой ёмкости с остывшим кофе. Затем она продолжила.

– Другим… Не как все…

Он удивлённо пожал плечами:

– Мне это и не мешает. А тебе?

Она, ничего не сказав, отвела взгляд, и одними губами произнесла своё вечное «не знаю».

Тот год навсегда запомнился бы ничем не приметным, если бы не лето. Оно тогда выдалось особо дождливым. А самое главное – в его жизни появилась она. Писателю на днях стукнуло двадцать два. Уже четвёртую зиму он прожил в собственной квартире. А в токийском издательстве «Рёкан» вышла его первая книга.