– И как ты выздоровел?

– Как и заболел – банально… Через пару недель мне нужно было попасть на приём к тому врачу-светиле. Он принимал в другом конце города. У мамы были дела, поэтому нужно было добираться самому. Я сел в нужную маршрутку, а когда пришла очередь выходить, просто громко, даже громче, чем следовало, крикнул, чтоб водила остановил. Лишь на подходе к поликлинике до меня дошло, что случилось… Попытался сказать предложение – отлично! К врачу даже не стал подниматься, и маме об этом не сказал. С тех пор ничего подобного не происходило. По-моему, мама до сих пор думает, что тот врач стал причиной моего исцеления.

Литератор почувствовал, как девушка тянет его за руку. Он удивлённо обернулся к ней.

– Мы пришли, болтун… – улыбнулась она.

– Я никогда в жизни столько не трепался, – смущённо протянул он. – Честное слово!.

– Ну и ладно… Мне понравилась тебя слушать. Как-нибудь ещё с удовольствием послушаю.

– А я ещё с удовольствием что-нибудь расскажу…

Они помолчали.

– Ладно, мне пора домой… Вон там я живу, во-о-он за тем окном моя комната… – её рука указывала в сторону окна, украшенного лёгким, полупрозрачным тюлем…

Они сблизились – легко, незаметно, «как-то само собой». По чуть-чуть, встреча за встречей, они разрушали преграды, всё дальше позволяя другому пройти на запретную территорию, сокрытую от «чужих». Беллетрист всё так же, как и в первую встречу, продолжал открываться ей… А она с благодарностью принимала его таким. Иногда они менялись ролями, и тогда слушателем уже становился он.

До встречи с ней, прозаик ни за чтобы не подумал, что другой человек может быть таким открытым – простым и честным. Для него в действительности чужая душа всегда оставалась сокрытой густым слоем темноты. Но не с ней… Когда девушка находилась рядом, делилась своими мыслями и переживаниями, казалось, что он совершенно отчётливо чувствует, о чём она говорит. И даже более того – испытывает те же самые эмоции и противоречия. Самое главное – с ней было легко…

Она, словно рыба в воде, одинаково комфортно чувствовала себя и в центре внимания, и в молчаливом одиночестве. Предпочитая быть в местах большого скопления людей, она всё же выбирала тихие дворики или спокойные заводи, что несли спокойствие и гармонию именно ему. Такие маленькие жертвы окупали себя в их отношениях.

Раз за разом взаимный интерес заставлял их встречаться всё чаще, снова и снова, пока однажды…

Дождливое лето наконец-то сжалилось над людьми, подарив всего несколько жарких ясных дней. Обезумевший город был выжжен лучами солнца в благостные выходные до основания. Переполненные пляжи не вмещали всех желающих отогреться и просохнуть от бесконечных дождливых будней.

Взяв большое покрывало и изрядную дозу провианта, вдвоём они отправились в один из «заповедников», что нашёл писатель, ведомый Зовом по окрестностям города. В этот раз «заповедником» оказалось небольшое озерцо, отток реки, разделявшей город на несколько частей. Мало кто знал о существовании этого места – нужно было добраться до самой окраины и пройти сплошную преграду соснового леса и густорастущих кустарников. Брести было недолго, но, не ведая этого места наверняка, можно было с лёгкостью пройти мимо.

Как и ожидалось, ни одного человека в его тайном месте не оказалось. Наскоро поснимав майки и шорты, они поспешили в прохладную воду.

– В детстве… – наплававшись вдоволь, она лежала рядом с ним на покрывале, зажмурив глаза и подложив руки под голову. Тело искрилось от капелек воды, – мы с отцом и мамой часто играли в «отгадалки».

– Отгадалки?

– Угу… Это когда пишешь пальцем у другого на спине какое-нибудь слово, а тот должен отгадать, что ты написал.

Он не любил жару, но здесь, после прохладной воды, в тени сосен, он чувствовал себя здорово.

– Хочешь попробовать? – предложила она.

– Давай….

Девушка перевернулась на живот.

– Пиши на спине. Только для начал выводи буквы медленно, внятно, чтобы я смогла разобрать.

– Хорошо…

Он гладил её кожу, выводя какие-то незначительные, глупые слова, а она мастерские их отгадывала. Он рисовал буквы на её коже, а она, зажмурившись, с лёгкой улыбкой их выговаривала… Ему нравилось касаться её тела, а оно отвечало мурашками… Он играл в глупую игру, нужную лишь для разрушения всяких границы между ними.

Как рука вывела три важнейших слова, он и сам не понял. Получилось как-то само собой.

– Я тебя тоже… – ответила она на его странное признание, перевернулась на спину, и, притянув к себе неуверенного, растерянного парня, поцеловала… Наслаждаясь бесконечно долго…

Фактически, они стали жить вместе, разве что она никогда не оставалась у него на ночь, и к себе домой не приглашала.

– Я не могу маму одну ночью оставить и лишний раз тревожить не хочу – поэтому гостей у меня никогда не бывает, – объясняла она.