– Этого должно быть вполне достаточно, – отрывисто сказал Руф.

– Но мужчина, который добивается новой возлюбленной, не смущается, когда разговаривает со старой, – ядовито проронила Сервера.

– Ты опять ревнуешь.

– Женщина, которая любит так, как люблю я, всегда ревнует.

– Господи, теперь-то к кому?

– Ты знаешь, к кому.

– Говорю тебе, я не виделся с Виолеттой Пейдж с тех пор, как театр закрылся.

– Я это знаю только с твоих слов, – сказала Сервера, недоверчиво глядя на Веннера. – Помнишь, что я тебе говорила, Руф? Я не позволю этой бледнолицей птичке встать между нами. Помнишь, что я тебе говорила? Я готова убить ее, как… как змею!

У Веннера были крепкие нервы, но, увидев, какое отчаяние отразилось на лице испанки, он отшатнулся. Последние слова она прошипела, уподобляясь упомянутой рептилии.

– Ты сошла с ума, Санетта! – раздраженно выкрикнул он. – У тебя нет причин для ревности и ненависти.

– Есть! Ты знаешь, что есть, и это видно по твоему лицу.

– Теперь нет! Ни единой!

Это страстное заявление произвело на Серверу такое впечатление, какого Веннер не ожидал. Она прыгнула к нему, крепко сжала его руку и даже задрожала от возбуждения.

– Теперь ни единой? Теперь? – горячо зашептала она с требовательной интонацией. – Ты хочешь сказать, что… все кончено? Все кончено?

– Кончено? – ошеломленно повторил Веннер. – Что кончено? К чему ты, черт возьми, клонишь?

Она отпрянула, демонические глаза так и впились в его лицо.

– Значит, не кончено… Не кончено? – зашипела она сквозь белые зубы. – А я, послушав тебя, решила… решила…

– Боже правый! О чем ты говоришь? – на миг оцепенев, спросил Веннер.

Потом, пораженный внезапной догадкой, он схватил плащ, который, войдя, бросил на кресло, и достал из кармана вечернюю газету. Ему вспомнились заголовки, на которые он обратил внимание ранее, но не настолько ими заинтересовался, чтобы прочитать сами заметки. Теперь же он дрожащими руками развернул газету и прочитал заметку, вернее часть ее, но достаточно, чтобы догадаться об остальном.

Это был рассказ о мертвой девушке, обнаруженной днем в Центральном парке, о ее необъяснимой смерти с упоминанием имен убитой горничной и ее хозяйки, Виолетты Пейдж. Охваченный ужасом и смятением, Веннер невнятно выругался.

В следующую секунду Сервера выхватила у него из рук газету и прочитала… историю собственной неудачи, историю провала своих смертоносных планов.

Сдержав вопль разочарования и гнева, который готов был сорваться с ее уст, она швырнула газету на стол.

– И что ты об этом думаешь? – спросила она, обжигая взглядом побледневшего Веннера.

– К чему спрашивать? – прохрипел он. – Ты знаешь, что я думаю.

– По-твоему, это я сделала?

– Не сомневаюсь.

– И убила не ту девушку?

– И убила не ту девушку!

– Может, скажешь, как я это сделала?

– Мне все равно, как ты это сделала. Я знаю, что это твоих рук дело.

– Ты не предашь меня? – прошипела Сервера, наклоняя голову, но не отрывая взгляда от его глаз.

– Я не собираюсь тебя предавать.

– Ты не посмеешь! Не посмеешь!

– Я и не хочу этого делать.

– Если ты это сделаешь…

Женщина на миг замолчала, потом опустила руку в вырез платья и достала маленький кинжал. Его отточенное лезвие зловеще сверкнуло.

– Если ты это сделаешь, – повторила она, – я отправлю тебя следом за ней, Руфус Веннер! Я сделаю даже больше. Я расскажу всем о нашей игре и сдам всю банду.

– Я же сказал, что не собираюсь тебя выдавать, – прокричал Веннер, делая ей знаки, чтобы она убрала оружие. – Ты сошла с ума, Санетта! У тебя не было оснований для ревности, для совершения такого преступления.

– Были! И ты знаешь это! Я предупреждала тебя, что сделаю нечто подобное.

– Да, припоминаю, – пробормотал Веннер, вымученно растягивая посеревшие губы в улыбку.

– Не смей меня предавать! – повторила Сервера, пряча на груди сверкающий клинок. – Еще не все пропало, Руф. Теперь мы связаны еще крепче. Это преступление связало нас стальной цепью, Руф, и она прочнее любого брака.

– Значит, так ты меня любишь, да?

– Ты знаешь.

– Но твоя адская ревность и твое решение бросить дом и ехать на завод с бандой может погубить нас всех. Если Ник Картер о чем-то догадается…

– Я его презираю, а не боюсь! – гневно выкрикнула Сервера. – Еще раз говорю: я и не таких водила за нос!

– Ник Картер лучший из сыщиков, Санетта.

– Мне все равно! Я проучу его и покажу тебе, что…

– Тихо! Слышишь, у двери остановился кеб.

Сервера преобразилась. Стремительными пружинистыми прыжками леопарда, которые напоминали движения, приковывающие к ней внимание зрителей на сцене, она пересекла соседнюю темную комнату и оказалась у окна. Бросив лишь один взгляд сквозь кружевные занавески, она увидела, что из экипажа выходит Ник Картер.