В его голосе слышна паника. Он понимает, что уже потерял меня.

– Прости меня, Коул. Все это было ошибкой, – говорю я.

– Как ты можешь так говорить? – спрашивает он, его голос теперь грубый и гневный.

Я притворяюсь рассерженной в ответ.

– Слушай, лишь потому, что ты привык получать то, что хочешь, не означает, что я собираюсь изменить свое решение. Так что можешь заканчивать с этим.

Слова, больше свойственные Снежной-Королеве-Лекси, выходят прежде, чем я могу их остановить. Думаю, я до сих пор хороша в маскировке страдания под видом гнева.

Когда он смотрит на меня, в его глазах светится боль. Просто я задела его там, где больнее всего, намекая, что он все тот же самый парень, что и был два года назад. Если я и хотела удостовериться, что он никогда больше не будет со мной, то я проделала все успешно. Я ухожу от него, не проронив больше ни слова, моя решимость слабеет с каждым шагом, ненавижу себя все больше и больше. Но я сделала то, что должна была. По крайней мере, это то, что я продолжаю говорить себе.

Но это не меняет того факта, что мое сердце разбивается на миллион частей, оставляя после себя зияющую дыру.

Коула нет за столом Сиенны во время ланча. Его отсутствие ощущается сильнее, чем все остальное в комнате.

Эрик сидит на том самом месте, что он занимал на протяжении последней недели, за столом Сиенны. За моим столом. Он сильно жестикулирует руками, рассказывая какую-то историю. Все вокруг него ловят каждое его слово. Менее чем за месяц он завоевал их расположение. Думаю, не трудно быть популярным, когда выглядишь, как Эрик, больше похожий на модель, чем на подростка. Он самый горячий парень, который когда-либо сидел в этой столовой. В старшей школе это означает одно: популярность.

Странно, но я благодарна этому. Тому, что Эрик легко вписался в мое прежнее окружение. Это все упрощает. Я могу вписаться в свою прежнюю жизнь, и он впишется в нее вместе со мной.

Я смотрю вокруг, пытаясь найти Коула, но не вижу его, и я не могу просто стоять здесь, застыв на месте. Поэтому я натягиваю на лицо самую лучшую улыбку, которую только могу, и направляюсь к их столику. Там одно свободное место, рядом с Эриком, и он радостно улыбается мне, когда я сажусь рядом с ним.

Долгое время все за столом молчат. Я словно вижу, как они перематывают картинки у себя в голове, вспоминая вечеринку в прошлую пятницу. Как будто они спрашивают себя: разве она не была с Коулом? У Никки на лице застыла странная ухмылка, что-то между изумлением и злостью, словно она не может выбрать между ними. Даже слепой заметил бы, что она была заинтересована Эриком. Надеюсь, она не расстраивается, что я собираюсь быть с ним.

Эрик обращается ко мне, начиная новый рассказ, пытаясь отвлечь всех. Я смотрю вниз на отслоенную поверхность стола в столовой и гадаю, как много времени у меня займет обдирание всей столешницы.

Сиенна ударяет меня под столом, чтобы привлечь мое внимание. Когда она получает желаемое, она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, как бы говоря: «Что, черт возьми, происходит?». Она хочет знать, где Коул, почему я сижу с Эриком. Я слабо пожимаю плечами в ответ и пытаюсь слушать историю Эрика, но как только я слышу «недостаточно» и «отметка в тридцать ярдов», я понимаю, что они говорят о футболе. С тех пор я только притворяюсь, что слушаю, кивая головой, время от времени.

И вот тогда я вижу Коула, который наблюдает за нами с другого конца столовой, где он стоит в очереди. Выражение его лица представляет собой смесь из сотни вещей: гнева, обиды, удивления. Теперь он, должно быть, поймет, что это из-за Эрика. Я не просто ушла от Коула. Я ушла к Эрику. Я лишь всадила нож немного глубже.

Если бы только я могла рассказать Коулу, что собой представляет Эрик. Тогда бы все выглядело не так плохо. Но я не могу. Я никогда не смогу сказать ему, что он единственный, с кем я хочу быть, но не могу. И простых извинений никогда не будет достаточно.

Даже сейчас я шепчу одними губами: «мне очень жаль». Но он либо не видит, либо ему плевать. Он оставляет очередь, не взяв ничего на обед, выходя из столовой. Дверь тихо закрывается, но мне кажется, как будто она с шумом захлопывается.

Он покончил со мной.

В то время как солнце садится за горизонт, мы с Эриком идем к океану, в уединенное место недалеко от скал за пределами города. Сначала я не хотела идти. Я опасалась того, что у меня возникнет то самое непреодолимое желание, что и в тот вечер со Стивеном. Я боялась, что буду просить Эрика поплавать со мной, каким-то образом смогу убедить его зайти в воду.

Но Эрик заверил меня в обратном. Это часть его плана, чтобы доказать мне, что вместе мы действительно можем быть нормальными, что я все еще могу утопить обычных парней, но не могу утопить его. И вот я здесь, мои голые пальцы зарываются в песок. Он холодный, мокрый, совсем не такой, как в летнюю жару лишь месяц назад.

Эрик принес покрывало, красивое, немного потертое, стеганое одеяло ручной работы, и мы, откинувшись назад на наши локти, наблюдаем за закатом солнца. В моем животе разрастается комок нервов. Я не знаю, что случится в ближайшие двадцать минут, как я буду чувствовать себя, или почему Эрик сидит здесь, так небрежно и спокойно.