– Люди, вы это поняли? Эй, люди! Дезинтеграция, декомпозиция, регрессия – эти слова повторяли все исследователи, писавшие о возвращении от постконвенциональной автономии к доконвенциональному эгоцентризму, подразумевавшему обязательное уничтожение фактов! – голос Джефферсона загрохотал, словно взрыв. – Ведь если факты ограничивают свободу моих эгоических желаний, значит, факты должны исчезнуть!

– Ложность этой точки зрения настолько очевидна, что без поддержки бумерита она никогда бы не овладела умами такого количества людей.

Мальчик видит в будущем точку Омега, а значит, юный Кен уже начинает догадываться, о том, кто или что Я ЕСТЬ. На то, чтобы он, среди многих других, смог устремиться к Единому, понадобилось пятнадцать миллиардов лет. Об этом знают лишь немногие, и лишь немногим есть до этого дело. Изменится ли это когда-нибудь?

– Забавно, но когда новые историки действительно занимаются историей, то обычно начинают искать в ней неопровержимые факты, которыми они могли бы подкрепить свои новые интерпретации. Так мистер Денинг, уверяющий нас, что написанное им – вымысел, на самом деле открывает несколько ранее неизвестных фактов. Это противоречие заметили все внимательные критики (сложно даже представить, каким был бы постмодернизм без подобных расхождений слова и дела). Один из этих критиков так объясняет суть проблемы:

Денинг утверждает, что наше знание о том, «каким на самом деле было» прошлое, то есть знание объективных фактов, это «иллюзия», и что наши знания о прошлом связаны с нашей нынешней системой ценностей. С точки зрения исторического знания, это утверждение релятивизма. Денинг говорит, что «мы не изучаем историю», основываясь на фактах прошлого, а интерпретируем её, ищем прочтение, соответствующее нашим нынешним ценностям, системе знаний и интересам. Иными словами, прошлое – это текст или набор текстов, которые мы интерпретируем так же, как литературу. Разные люди в разные эпохи создают разные интерпретации. Поэтому нельзя считать историю процессом, в ходе которого открывается и накапливается объективное знание.

– Этот критик заключает, что «к несчастью для Денинга, нетрудно показать, что написанное им в „Ругательствах мистера Блая“ противоречит его собственной теории», – Джефферсон посмотрел на слушателей. – Дело в том, что Денинг вводит несколько сущностей, необходимых ему для построения доказательства, подразумевая, что они являются объективными и неизменными в любом культурном прочтении фактами, а не относительными плюралистическими интерпретациями. На самом деле Денинг открыл (а не изобрёл) несколько удивительных, ранее неизвестных фактов о мятеже на «Баунти».

– Считалась, что мятеж произошёл по вине капитана Блая, установившего на корабле суровую дисциплину и постоянно прибегавшего к порке. Но внимательно изучая документы того времени, Денинг обнаружил тот факт, что Блай использовал порку реже обычного. «После того как Денинг опубликовал свою статистику, никто уже не мог утверждать, что Блай был более жесток, чем капитаны других британских кораблей, ходивших в то время по Тихому океану. Он даже оказался в числе капитанов, меньше всего склонных применять плеть в диалоге с командой». Но, к стыду мистера Денинга:

Утверждая, что Блай был менее жесток, чем остальные капитаны, Денинг представляет свою статистику не просто как интерпретацию, которая может быть отвергнута другими – он использует свои выводы, чтобы разрушить «известный миф», будто Блай был садистом. Но Денинг может так поступать, только если принимает свою статистику за объективную истину. Более того, он использует два утверждения: (1) статистика показывает, что Блай был менее жесток; (2) предыдущие объяснения причин бунта всего-навсего отражали ценности своего времени, и это является доказательством более общего утверждения Денинга о том, что каждая эпоха создаёт свои мифы, соответствующие её нуждам и ценностям. Значит сам тезис о том, что мы не знаем, «каким на самом деле» было прошлое, основан на событиях, действительно имевших место в прошлом. Налицо внутреннее противоречие.

– Я, однако, хочу показать, – заключил Джефферсон, – что справедливы обе точки зрения: есть факты и есть интерпретации, причём в любом человеческом знании присутствует и то, и другое. И если мы пытаемся отрицать важность любого из этих компонентов, нас ждут большие неприятности. Оранжевый мем склоняется к позитивизму, эмпиризму и объективизму, утверждающим, что есть только объективные факты. Зелёный мем склоняется к радикальной герменевтике, утверждающей, что есть только интерпретации. Интеграция второго порядка показывает, что обе эти позиции одинаково важны и верны при рассмотрении любых событий.

– Обе эти позиции одинаково верны, – говорит голая Хлоя, бесстыдно демонстрируя свою аппетитную попку и полную грудь, раскачивающуюся на ветру. – «Глава 6. Позиция оленя в свете фар», «Глава 7. Позиция „смотри-что-я-нашла-под-столом-когда-уронила-вилку“».

– Хлоя, что это за Камасутру ты читаешь?

– Марк и его коллеги работают над «интегральной историографией», – сказала Ким. – Они называют её историографией «всех секторов, всех уровней, всех линий, всех состояний».