Прекрасная фраза. Минутное удовольствие. Это было все, чем могла быть Эви.

Она не была как Пеген. Она никогда не примет тот факт, что он должен быть с другими женщинами, независимо от причин его действий. Она убила бы его, и возможно даже убила бы женщину, полностью не желая признавать, что то, что он сделал, было необходимым злом для работы.

Ему...

Понравилось это, понял он, немного ошеломленно. Он хотел, чтобы женщина боролась за него. Желала его, его одного. Жаждала его неизменной преданности и наставила на этом.

Кто ты?

– Это был порыв, - сказала Эви, ее голос был пустым.
– Порыв от того, что мы выжили после погони и взрыва.

Так ли это?

– Знаю, - повторил он, своим собственным таким же пустым голосом.

Он не знал.

Его тянуло к этой девушке с самого начала. Возможно, и ее также давно тянуло к нему. Возможно, с ней это произошло совсем недавно. Но факт оставался фактом. Их тянуло друг к другу, независимо от того насколько это было неправильно.

Они должны быть осторожны.

– Теперь тебе лучше?
– спросила она.

Ему было лучше? Поводок на его силе был укреплен, но разум был в смятении. Он больше никогда не почувствует этот медовый вкус? Больше никогда не почувствует ее грудь своей? Больше никогда не потрется между ее ног?

Никогда не засунет пальцы глубоко внутрь?

Невозможно.

– Я буду в порядке, - процедил он сквозь зубы.
– Погнали, пока копы не приехали.

Они вернулись и сели в машину.

Когда он повторно запрограммировал GPS, то сказал:

– Как только я воскресну, то скажу Пег, что все кончено.
– Он просто изменял ей по-настоящему. Да, он сказал ей, что будут другие женщины, но это было по-другому.

Это было его собственной волей.

Он действительно был мужиком-шлюхой.

Не было никакого способа сделать это правильно. Никакого способа, чтобы вернуть свою честь, но он мог сделать благородное дело. Он мог освободить Пег, позволив ей найти кого-нибудь еще. Кого-то заслуживающего ее.

– Я надеюсь, что ты не делаешь это из-за меня, - сказала Эви, вглядываясь в окно, скрывая свое выражение лица.
– Это был наш первый и последний поцелуй. Он никогда не повториться.

Он только что думал о том же... и все же, его все еще раздражало то, что он слышал, как она говорит это.

– Не волнуйся, цветочный лепесточек. Связываться с тобой - это последняя вещь, которую я хочу сделать.

Я в большой заднице.

До этого Эви могла только рассуждать о сексуальных подвигах Блу. Она говорила себе, что все женщины, стекающиеся к нему, были дурами, и его умение было полностью переоценено.

Теперь она знала лучше.

Его навыки были серьезно недооценены. Он не только поцеловал ее. Он закрутил ад у нее во рту. И все то время волны его силы били каскадом по ней, накаляя ее, заставляя ощущать ласку тысячи рук, сосредотачиваясь на каждой частичке ее шелковистой плоти.

Она никогда не была так опустошена, как в тот момент, или потеряна в ощущениях.

Как близко она подошла к тому, чтобы отдаться на публике, быть открытой, для всех и каждого, кто увидит. Как близко она подошла, чтобы быть использованной... и выброшенной.

Я не собираюсь быть еще одним его трофеем. Не буду!

Отныне она будет более осторожной рядом с ним. Хотя... может быть, ей и не следует.

«Увлечься тобой, это последнее, что я хочу сделать», сказал он, и, хотя, она согласилась с его мнением, слова все равно ранили ее.

Какая я жалкая? подумала она. Я даже не могу заставить хотеть меня самого неразборчивого в мире мужчину, если он не в отчаянии, чтобы освободить немного энергии.

Неважно. Это не имело значения. Ничто не имело значения, кроме Майкла, Джона и Соло. Она никогда не забудет это снова. Если все же забудет, она просто может устроить себе лоботомию.

В то время пока Эви настраивала внешний периметр вокруг обломков разрушенного дома Майкла, создавая невидимые стены, которые скрывали все, что делалось внутри периметра от любопытных глаз прохожих, Блу отбрасывал обуглившиеся доски с пути, используя свою силу, разгребая большие куски обломков до места, где Поджаренный Парень пытался приготовить его на ужин.