Решив устроиться на терассе, я уселась на крылечные качели и закинула ноги на подлокотник. Едва я начала почесывать Фитца за ушами, как в меня едва не угодила пара кастетов[11]. Мне удалось поймать их буквально в нескольких сантиметрах от своего лба.

– Крутотень, - восхитилась я и, повернувшись, узрела перед собой Дика Чейни – того, который вампир, а не бывший вице-президент – на своем крыльце. Фитц поднял голову, когда Дик фланирующей походкой прошел мимо него, но тут же снова подставил ее для ласки ни разу даже не гавкнув.

– Я подумал, что ты была бы рада их иметь, когда в следующий раз затеешь потасовку в баре, - сказал он. – Ничего не хотел говорить прошлой ночью, но дерешься ты, Оглобля, как девчонка.

Я окинула его своим самым выразительным «не надо меня недооценивать» взглядом и пробормотала:

– Как девчонка-вампир.

Он неторопливо подошел к качелям и с комфортом уселся на них, устроив мои ноги поверх своих поношенных джинсов, при этом стойко игнорируя все мои возражения по этому поводу. Даже не подумав одернуть футболку с надписью «Я Умею Пошалить», которая, задравшись, обнажила внушительный пресс, он с выражением эстетического удовольствия принялся разглядывать мой свеженький, розовый как сахарная вата, педикюр.

– Я искренне восхищаюсь женщиной, которая уделяет внимание пальцам своих ног. Итак, какие у тебя планы на вечер? И где та твоя вкусная подружка?

Я бросила кастеты ему на колени, заставив вздрогнуть.

– Ее здесь нет, и она не будет с тобой встречаться.

Он усмехнулся, белозубая клыкастая улыбка разрушила суровость черт его лица.

– Она могла бы, если бы узнала меня получше.

– Она тебя знает, и именно поэтому не будет встречаться.

Он одарил меня своей самой умопомрачительной «снимай-ка трусики» улыбкой.

– Ну что ж, тогда, наверное, придется согласиться на тебя.

Так и не сумев определить, было ли это оскорблением, я решила проигнорировать его последние слова.

– В тебе есть что-то смутно знакомое, - сказал он. – Точно не могу сказать что. Но ты отличаешься от остальных.

– Это мой шампунь, - сказала я, несколько громче, чем требовалось. – С запахом манго, весьма запоминающийся.

– Нет, дело не в этом, - возразил Дик, затем покосился на меня и решил не упорствовать. Он потянулся ко мне, пытаясь наощупь добраться до моих самых чувствительных к щекотке мест. – Почему мы раньше не встречались? Сколько тебе лет? Чем ты занимаешься, когда не проигрываешь в драках и не колешь меня язвительными замечаниями до полусмерти?

– Я выросла тут неподалеку, - сказал я, оттолкнув от себя его руку. – И была обращена лишь на прошлой неделе. Я - библиотекарь.

Он замер на месте так, словно я только что объявила ему, что являюсь изобретательницей открытого топика без бретелек.

– Видел я однажды киношку про одну библиотекаршу. Так вот, она была библиотекаршей днем, девушкой по вызову но…

Я прервала поток его красноречия, резко вскинув бровь.

– Закончишь это предложение, и друзьями нам уже не бывать.

– Ты разговариваешь совсем не как библиотекарь, - заметил он.

– Знаю, - согласилась я.
– Я – доказательство того, что высокий уровень образования может нести в себе вред. При удачном стечении обстоятельств я способна принять участие в обсуждении творчества Фолкнера[12] и Джеймса Джойса[13] наравне с самыми маститыми знатоками. Но сдается мне, что потребуется пара столетий, чтобы искоренить во мне влияние Холлоу. Мой Сир обладает довольно-таки светскими манерами. Может статься, он пошлет меня в вампирскую «школу обаяния»[14] или еще куда.

– А мне даже нравится.
– Он ухмыльнулся и переключил свое внимание на сады. – По молодости я был знаком с твоей семьей. Бывал на паре вечеринок здесь, в «Речных Дубах». Одно время я, мм, водил дружбу с твоей «несколько раз пра-пра-» тетей Чесси.

Я уставилась на него немигающим взглядом, и Дик поторопился замять тему.

– Хотя сады никогда не были настолько красивыми. У моей матери был палисадник вроде этого. Ей нравилось оставлять его частично диким, но при этом всегда можно было уловить общую картину, которую она так стремилась создать. Она обожала свои розы.

– Как и моя тетя Джетти, - сказал я.
– Я лишь поддерживаю в них жизнь. Мне гораздо лучше дается чтение о премудростях садоводства, чем само садоводство непосредственно. Но Джетти нравилось, когда я рассказывала ей о значении роз. Ты знаешь, что белые розы символизируют чистоту. Красные говорят о страстной любви. Довольно странно, но синие розы означают таинственность, тогда как настоящая тайна заключается в том, что не существует такой вещи, как натуральные от природы синие розы. Эти цветы не могут производить вещество под названием дельфинидин, который придавал бы им синий цвет. Так что продавцам цветов приходится окунать их в химикаты, чтобы придать синевы.