– Ничего себе.
– По крайней мере, теперь я знала, чем был новый захватывающий продукт: самые страшные, чиканутые часы, которые я когда-либо видела.

– Красотища, правда? – вздохнул Сэнди.
– Каждый год компания придумывает новый поощрительный продукт. В прошлом году это были декоративные подушки с семейной фотографией, выполненной шелкографией. В этом - кухонные часы.

– Вам полагается минимальный размер оплаты труда плюс два доллара комиссионных за каждую назначенную встречу. Вы получаете в среднем не менее трех согласий в час, или вас отправят домой. Если на назначенные встречи приходят меньше пятидесяти процентов заказчиков, ваши комиссионные будут снижены. Вы оплачиваете пользование гарнитурой, телефонной линией и канцелярские принадлежности.

Голова пошла кругом, стоило мне осознать всю глубину падения, до которого я позволила себе дойти. Закрыв глаза, я сказала:

– Так, давайте кое-что проясним. То есть, моя работа заключается в том, чтобы названивать домой этим людям, напоминать им об участии в конкурсе, на который они подписались несколько месяцев назад, но не для того, чтобы сообщить о выигрыше, а чтобы воспользоваться этой информацией и попытаться уговорить их притащить свои семьи в комнату какого-то мотеля, где какой-то незнакомец сделает их фотографии? Во временной студии, которая исчезнет через несколько дней?

– И всучить им часы, - напомнила Сэнди.
– Нам нравится называть их «памятью, пронесенной через года».

– А круиз-то хоть существует? – спросила я, указав на лицевую сторону бланка.

– Да, генеральный директор приобретает по одному каждый год, - ответила Сэнди, заговорщически подмигнув.

Я оглядела комнату, заполненную унылыми, отчаявшимися женщинами, сортирующими выданные им бланки с контактной информацией и безучастно регистрирующими свои заказы в графиках выполнения работ. У каждой из них был приятный, живой голос и лицо, похожее на десять миль плохой дороги. И, казалось, все они были одеты в спортивные костюмы разной степени поношенности. Перерывы между звонками эти женщины проводили, скрючившись в своих кабинках в приступах мучительного кашля. Бесконечные, испускаемые ими клубы дыма, уже осели на поверхности стен милым сероватым никотиновым налетом. И, если я не ошибаюсь, одна из сотрудниц, вроде бы, обтиралась влажной губкой в дамской комнате при открытых дверях.

Во что же я вляпалась? Если оглядываться назад в поисках точного момента, начиная с которого вся моя жизнь пошла вкривь и вкось, то вполне вероятно, что согласие на эту работу стало даже более ужасной ошибкой, чем ненароком приключившееся обращение в вампира.

Разгоняя клубы вьющегося над головой дыма, я бросила косой взгляд на небольшую табличку на стене, объявляющую офис «зоной для некурящих». Сэнди рассмеялась и по-приятельски подхватила меня под руку.

– Я знаю, не совсем законно позволять им вот так курить в помещении, но они просто не в состоянии работать, если время от времени не выкурят свою сигаретку. К тому же перерывы угробили бы наши показатели производительности. Так что мы просто позволяем им наслаждаться хорошей сигареткой во время работы. Это экономит очень много времени, и все счастливы.

– А что насчет некурящих?

Она улыбнулась.

– Знаете, все, кто пришел сюда работать, в конечном итоге стали курить, так что, проблем не возникало.

Да уж, было чего ждать с нетерпением. Но, по крайней мере, я знала, что уже не могу схлопотать рак легких.

Сэнди подвела меня к пустой кабинке. Дамы, что сидели по обе стороны от меня, так и не прервали безостановочного темпа своей работы, чтобы засвидетельствовать мое присутствие. Сэнди не потрудилась меня им представить, и я предположила, что это было сделано специально. Сэнди водрузила свеже-продезинфицированные наушники мне на голову и сунула в руки сценарий разговора, брошюру, озаглавленную словами «Никогда Не Принимайте «Нет» В Качестве Ответа: Как Бороться Против Наиболее Распространенных Оправданий» и зеленый бланк, содержащий имя и номер телефона Сьюзен Грир из Портленда, Орегон.

– Разве я не должна была пройти какое-то обучение прежде, чем приступать к звонкам?

– О, нет лучшего обучения, чем окунуться в дело с головой, - сказала она. – И, гарантирую, вы быстро всему научитесь. Все, что потребуется, это несколько секунд, чтобы пробежать глазами сценарий и набрать номер.

Я таращилась на сценарий достаточно долго, чтобы понять, что смысл содержащихся там слов не укладывается у меня в голове. И сколько бы я ни просидела тут, перечитывая эту галиматью, мне никогда не суметь представить ее в качестве заманчивого коммерческого предложения. С усевшейся рядом и чутко прислушивающейся к каждому слову Сэнди, я набрала номер и помолилась, чтобы Сьюзен Грир не оказалось дома. Как бы ни так.

– Добрый день! – воскликнула я в микрофон, когда ответил женский голос. – Могу я поговорить со Сьюзен Грир?

– Она вас слушает, - ответила женщина, с закравшейся в голос слабой ноткой подозрения.

– Меня зовут Джейн, и сегодня вечером я звоню вам от имени «Гринфилд Студиос». Согласно нашим данным, вас интересует приобретение семейного портрета…

– Не интересует, - проворчала Сьюзен и повесила трубку.

Я бросил виноватый взгляд на Сэнди.

– Порой такое случается, – заверила она.
– Просто попробуй еще раз.

На сей раз я позвонила Джейми Херли из Портленда, которая оказалась не намного более восприимчивой, чем Сьюзен Грир.

– Вы, что, действительно только ради этого оторвали меня своим звонком от ужина? – возмутилась она.

Я закрыла глаза и попыталась спастись подходящей фразой из сценария, которую запомнила.

– Согласно нашим данным, вас интересует…

– Как вы вообще получили мой номер? Предполагается, что я нахожусь в списке «не звонить»[2]!

Когда я прекратила читать сценарий, у меня было время как следует осознать, насколько ничтожной и виноватой я себя чувствую, побеспокоив звонком эту бедную женщину. Я пробежала глазами список оправданий на вопрос «Как вы получили мой номер?»