– Предложение, которое ты не позволила мне сделать, по-прежнему в силе.

– Спасибо. В любом случае, когда мне не удалось заинтересовать людей этими встречами, мой новый босс поведал мне о другом барахле, которое я могла бы продавать, включая эту антивампирскую панацею. И затем она заявила мне, что вампиры - мерзкие, порочные создания, которые собираются свергнуть человеческое правительство в каком-то кровавом государственном перевороте, который мы планируем вот уже несколько лет.

– Я так понимаю, она не знала, что ты - вампир? – сказал он, и я покачала головой.

– Меня не только подвергли обычным для телепродавцов оскорблениям - которые, как я теперь понимаю, заслужены ими лишь самую малость - но мне еще и пришлось пройти через свою первую вампироненавистническую речь.

– О, с годами ты наслушаешься гораздо худшего, - утешил он, рукой обнимая меня за плечи и прижимая к своему боку. – Однажды, какой-то пьяница в таверне рассказал мне презабавную шутку о двух вампирах, священнике, и…

– Мне не обязательно ее слышать, - прервала я Габриеля.
– Кроме того, я почти уверена, что это - одна из тех историй, которая заканчивается словами « и затем я его съел».

Габриель пожал плечами, но отрицать не стал. Я рассмеялась.

– Ты смеешься. Это всегда хороший знак. Конечно, ты смеешься надо мной, но я начинаю привыкать к этому, - сказал он.

Я прислонилась своим лбом к его.

– Тебе полезно.

Габриель притянул меня к себе на колени, словно разбуженного ночным кошмаром ребенка.

– Люди боятся того, чего не понимают. И сомневаюсь, что они когда-нибудь нас поймут. Тебе придется столкнуться с глупцами, невеждами, непросвещенными.

– И большинство из них мои родственники, - заметила я, прислоняя голову к его плечу.

– Ты встретишь этих людей. И они оскорбят тебя. Они могут попытаться причинить тебе вред. Но тебе удалось выйти из положения, не ввязываясь в ругань и не причиняя никому вреда, несмотря на свой гнев. Ты ведь просто ушла, не причинив никому вреда, верно?

– Да, - проворчала я. – Хотя, может и показала один или два неприличных жеста в сторону закрытой двери.

– Видишь? Ты ушла, не уронив своего достоинства, и это намного лучше того, что сделал бы я в твоем возрасте. Я горжусь тобой. Попытайся не воспринимать нападки этих людей как нечто личное, Джейн. Тебе нужно научиться проглатывать плохое вместе с хорошим.

– И наслаждаться пережевыванием плохого?

– Иногда, да, - хохотнул Габриель, играя с пуговицами моего свитера. – Могу я предложить тебе воспользоваться моим душем?

Я вытаращилась на него.

– Это - самая незатейливая тактика «съема», с которой я когда-либо сталкивалась.

Губы Габриеля сложились в полуулыбку-полугримасу, которая тем не мене дала понять, что в основе этого предложения лежали не только игривость и подшучивание.

– Запах дыма настолько плох? – воскликнула я.
– Я же пробыла там всего несколько часов!

– Он довольно резок, - признал Габриель.
– Но мое обоняние намного острее, чем у среднестатистического человека. И, чтобы компенсировать это оскорбление, я сам отнесу тебя наверх и вымою с головы до пят.

– А пузырьки там будут? – спросила я.

– Пузырьки можно организовать, - торжественно кивнул он, расстегивая пуговицы, чтобы поиграться с китайской ловушкой для пальцев[8], которую представляла собой спереди расположенная застежка моего лифчика.

Габриель отбросил мой свитер в сторону. Я наслаждалась новизной ощущений от пребывания топлесс на открытом воздухе, когда выражение отвращения промелькнуло на его лице. Я опустила взгляд на свое тело, в поисках каких-нибудь уродливых шрамов или родинок, которые могла не замечать последние пару десятков лет.

– Что такое?

– Теперь стало даже хуже, - ответил он, сморщив нос.

У меня вырвался ошарашенный смешок.

– Потрясающе!

– Я могу с этим справиться, - поспешно пообещал Габриель, понимая, что задел мое самолюбие. – Мне ведь не обязательно дышать.

– Ценю твою преданность начатому делу.

С решительным выражением лица Габриель возобновил поглаживая моей кожи и принялся покрывать поцелуями горло. Я немного отклонила голову назад. Кости, казалось, превратились в кисель, когда его руки начали водить медленные круги по моей спине. Я опустила взгляд и заметила, как Габриель поколебался, прежде чем прижаться губами к моей коже, так, словно эти прикосновения его жалили. Он заставил себя продолжить дорожку из поцелуев от моего горла до ключицы.