29 декабря 1944 года советское командование, руководствуясь гуманными целями, направило в штаб окруженных неприятельских войск парламентеров капитанов Миклоша Штейнмеца и И. А. Остапенко. Накануне наши мощные звуковещательные станции всю ночь предупреждали гитлеровцев: где и в какое время появятся наши представители для вручения ультиматума. Условия капитуляции были довольно мягкими. Однако озверевшие фашисты не только отклонили ультиматум, но и зверски убили обоих парламентеров.

«История современных войн не знает подобных преступлений, — с гневом сообщило об этом Советское информбюро. — С незапамятных времен парламентеры пользуются правом неприкосновенности. Это право освящено традициями. Оно записано и в Гаагской конвенции 1907 года «О законах и обычаях сухопутной войны». Гитлеровские изверги еще раз показали всему миру, что для них закон не писан. Они нагло попирают все конвенции и договоры, подписанные Германией. Начав войну вероломным нападением на СССР, они вели себя как варвары и людоеды и кончают ее как подлые и трусливые убийцы, которым уже нечего терять» [23] .

Бои под Будапештом отличались исключительным упорством. Окруженные гитлеровцы и салашисты, надеявшиеся на помощь извне, оборонялись с яростным ожесточением. Уничтожая их, советские воины, наши авиаторы демонстрировали массовый героизм, высокие морально-боевые качества, непреклонную волю к победе.

Соединения 17-й воздушной армии, стараясь обеспечить четкое взаимодействие с наземными частями, максимально приближали свои аэродромы к линии фронта. Это позволяло и увеличить радиус полетов.

Например, сразу после захвата нашими войсками нескольких пригородов Будапешта, в том числе и Вечеша, туда выехала передовая команда 130-го гвардейского штурмового авиаполка во главе с инженер-капитаном М. М. Герасимовым. Перед ней была поставлена задача обеспечить приемку и техническое обслуживание самолетов, которые приземлятся там после выполнения боевого задания.

Однако, когда автомашина с техническим составом приблизилась к Вечешу, ее остановили советские автоматчики. Они сообщили, что въезд туда воспрещен, поскольку там нет наших войск, а дорога к аэродрому находится под вражеским наблюдением и обстрелом.

Услышав это неожиданное сообщение, инженер-капитан Герасимов взглянул на часы. Через 20–25 минут штурмовой авиаполк должен совершить посадку в Вечеше. Что делать? И он, посоветовавшись со своими помощниками, решает прорваться к аэродрому, осмотреть летное поле и либо принять «илы», либо воспретить им посадку.

Получив согласие командира стрелковой роты (это его автоматчики остановили машину) и договорившись с ним о взаимодействии, инженер приказал водителю на большой скорости проскочить опасную зону. Все находившиеся, в кузове техники и младшие авиаспециалисты были вооружены автоматами, карабинами и гранатами. Дерзкий замысел инженер-капитана удался. Гитлеровцы, конечно, заметили грузовик и открыли минометный огонь. Однако цель двигалась так быстро, что они не сумели ее поразить.

Прибыв на место, воины передовой команды развернулись в цепь, чтобы прочесать летное поле огнем. Они внимательно осмотрели все постройки и укрытия, однако гитлеровцев нигде не обнаружили. Герасимов приказал немедленно начать подготовку аэродрома к приему самолетов. Это был, разумеется, риск, но вполне оправданный. Ведь обстреливалась только дорога, а наши наземные части вели наступление. Значит, они должны продвинуться вперед и завершить очищение от противника района, прилегающего к аэродрому.

Техники, механики и все специалисты работали быстро, сноровисто. Они проверили, нет ли мин, засыпали все воронки. Едва они успели выложить посадочный знак, как в воздухе появились первые «илы».

После благополучной посадки самолетов технический состав сразу же приступил к подготовке их к вылету.

Объем работ был очень большой: на каждого человека приходилось по 2–3 боевые машины. Техники Кукушкин, Ковбасюк, Косычев, механик Кухтин и другие воины трудились даже при наступлении темноты. Но и после подготовки «илов» воины передовой команды не легли спать. Они бдительно охраняли аэродром, самолеты, спящих летчиков и воздушных стрелков, которые на рассвете должны были вылететь на новое боевое задание.

Первая ночь на аэродроме Вечеш прошла тревожно. Невдалеке то и дело потрескивали пулеметные и автоматные очереди, даже видны были огненные трассы пуль и вспышки ракет.

Как только наступило утро, 130-й гвардейский штурмовой авиаполк в полном составе вылетел на задание. При возвращении он проштурмовал ближайшие к аэродрому вражеские позиции. Заранее предупрежденный об этом стрелковый батальон немедленно воспользовался ударом «илов», перешел в атаку, выбил гитлеровцев из передних траншей, а затем продвинулся далеко вперед. Теперь аэродром Вечеш могла обстреливать лишь дальнобойная артиллерия противника.

Но наибольшую угрозу представляла вражеская авиация. И вот первый воздушный налет — первые потери. Вражеская бомба угодила в самолет Ил-2, и он загорелся. Три механика, которые находились рядом, были тяжело ранены. Огонь, охвативший штурмовик, уже подбирался к бензобакам. Механик гвардии старший сержант Кухтин с риском для жизни вынес раненых товарищей в безопасное место, а затем вернулся к «илу» и сумел погасить пламя. За отвагу и находчивость, проявленные при спасении людей и боевой техники, его наградили орденом Славы 3-й степени. Поврежденный самолет мы вскоре восстановили и вернули в боевой строй.