Примерно одновременно с Вечешем был освобожден другой пригород венгерской столицы — Будаерш. Туда для осмотра аэродрома выехал на автомашине инженер-майор М. А. Бейдер. По прибытии на место он увидел, что пехотинцы еще ведут напряженный бой, вышибая фашистов из домов, примыкающих к летному полю. Бейдер тоже включился в эту перестрелку и лишь после ее завершения начал осматривать аэродром. Взлетно-посадочная полоса оказалась в довольно хорошем состоянии, но ангары гитлеровцы успели заминировать. Однако взорвать их им не удалось. Группа венгерских патриотов во главе с Иштваном Эриньи предупредила нас о грозящей опасности и помогла предотвратить взрыв.

Образцово выполнил задание командования и инженер-майор Федотов. Три дня он действовал вместе с пехотинцами, непосредственно участвовал в боях и в числе первых проник на завод в Чепеле. Осмотрев цеха, опытный инженер быстро определил, что в них изготовлялось, организовал охрану объекта, а затем подробно проинформировал о нем Военный совет.

Когда под Секешфехерваром наши войска продвинулись вперед, на аэродром, расположенный на восточной окраине города, села 288-я истребительная авиадивизия, которой командовал Герой Советского Союза полковник Б. А. Смирнов, сражавшийся с фашистами еще в небе Испании. Эту дивизию мы называли лидирующей, поскольку она всегда располагалась в непосредственной близости от линии фронта.

Однако на секешфехерварском аэродроме этому соединению долго пробыть не пришлось. Обстановка чрезвычайно осложнилась. Только в январе 1945 года немецко-фашистское командование нанесло три сильных контрудара по войскам 3-го Украинского фронта, пытаясь деблокировать окруженную нами группировку и во что бы то ни стало удержать Венгрию в своей упряжке. Сильные контрудары фашисты нанесли у озера Балатон и в марте 1945 года.

Бои в Венгрии длились несколько месяцев и носили ожесточенный характер. Обстановка нередко менялась не в нашу пользу. Особенно опасной она была, когда гитлеровцы перешли в контрнаступление в районе Секешфехервара. Ценой огромных потерь им удалось вклиниться в расположение наших войск. Под угрозой оказался и аэродром, на котором базировалась 288-я авиадивизия. Положение осложнялось еще и тем, что надвинувшийся густой туман плотной пеленой окутал летное поле, не давая истребителям возможности подняться в воздух.

По заданию командующего мы вместе с начальником тыла армии генералом П. М. Ступиным выехали туда, чтобы обеспечить эвакуацию самолетного парка, а также имущества и техники батальона аэродромного обслуживания. Обстановка там действительно накалилась до предела. До аэродрома доносилась не только орудийная, но и автоматная стрельба. Командир стрелковой дивизии, оборонявшей этот район, сообщил, что его полки с трудом сдерживают бешеный натиск превосходящих сил врага, что не исключена возможность прорыва немецких танков к аэродрому. Он добавил также, что вышестоящее командование может вот-вот приказать им отойти на новый рубеж.

Самолеты стояли с подвешенными бомбами. Летчики уже сидели в кабинах. Но проклятый туман не рассеивался и не было никаких признаков скорого улучшения погоды.

На всякий случай принимаем меры для перебазирования авиационной техники «посуху». Благо, такой опыт уже есть. Решаем буксировать самолеты без расстыковки до аэродрома отскока, что в пяти километрах отсюда, в местечке Брегенд. Проверили дорогу, устранили все препятствия на ней, подготовили автомашины-буксировщики.

Заблаговременно вывезли в тыл все лишнее имущество, почти все боеприпасы и горючее. Эвакуировали и машины, подлежащие ремонту.

А погоды все нет и нет. Наступил вечер. Обстановка стала еще более тревожной, гул боя доносился теперь особенно отчетливо. Он то нарастал, то немного утихал.

Начальник тыла армии П. М. Ступин, обеспокоенный возможностью прорыва немецких танков к аэродрому, взволнованным голосом доложил командующему армией о сложности создавшейся обстановки. Выслушав его, генерал В. А. Судец запретил эвакуировать боевые самолеты ночью с помощью автомобильного транспорта и приказал ждать рассвета, ибо к утру, как предсказывали метеорологи, должно наступить прояснение, и погода станет летной.

— Вы очень взволнованны, — сказал командующий Ступину. — Выпейте воды, успокойтесь и объективно оцените обстановку. Не так страшен черт, как его малюют.

Как потом выяснилось, командарм был обстоятельно проинформирован об оперативной обстановке и планах командования фронтом. Он знал, что вводятся резервы, которые должны воспрепятствовать прорыву немецких танков.

Отдохнув два часа в штабе дивизии, я снова принялся за дела. Начальник штаба дивизии полковник Калошин сообщил радостную весть: погода начала выправляться.

Медленно занимался рассвет, но еще медленнее, как нам казалось, рассеивался туман. Когда видимость стала достаточной, истребители прямо со стоянок начали взлет. Они обрушили на врага сначала бомбовые удары, а затем принялись штурмовать его позиции. Закончив штурмовку, они с разворотом ушли на аэродром подскока Брегенд.

Вместе с генералом Ступиным и старшим инженером дивизии Алимовым осматриваем опустевшие самолетные стоянки. Убедившись, что все имущество вывезено, а саперы заканчивают подготовку к взрыву некоторых объектов, мы покидаем аэродром.