Банан не верил в честность и ненавидел, когда его пытались подцепить этим смешным словом. Его уже начал веселить этот вызов.

– Не трогайте Димона, – сказал он, вставая и натягивая на себя халат. – Я помогу решить ваши вопросы.

– Очень хорошо.

– Как вас зовут?

– Меня зовут Алексей, – ответил голос.

– Алексей, а дальше?

– Вавилов.

– Можно не продолжать. Где вы находитесь?

– На перекрестке академиков. Заболотного и Лебедева.

– К вам сейчас подъедет мой человек. Ждите. Прежде чем неизвестный Алексей Вавилов успел хоть слово сказать, Банан прервал связь и набрал другой номер.

– Патрон, – прогремел он. – Ну-ка поднимись. Дело есть.

Спустя двадцать три минуты на пересечении улиц Академика Заболотного и Академика Лебедева остановился «Роллс-Ройс» – плавно, словно управляемая автоматикой яхта. С водительского места вылез непомерно огромный здоровяк, груда мышц с небольшим содержанием жира, не превышающим ту норму, после которой нежелательно выходить на людный пляж. Здоровяк был одет в новый костюм, немного стеснявший движения, но двигался вполне уверенно. Было видно, что он на этой службе не первый год.

Перед ним оказалось место дорожно-транспортного происшествия. Серый «Ниссан Скайлайн» впечатался в пассажирскую дверь бордовой «Хонды Сивик». Как и следовало предполагать, обе машины были оттюнингованы в соответствии со всеми нормами уличных погонялок и сверкали дебильнейшим неоном из-под днищ.

– Кто здесь Алексей Вавилов? – спросил здоровяк спокойно.

К нему шагнул крепкий парень, возрастом чуть под тридцать.

– Я, – ответил он.

Здоровяк протянул руку.

– Патрон, – представился он.

– Патрон, значит… босс? – спросил Вавилов, отвечая на рукопожатие.

– Смотря для кого, – бросил Патрон, глядя на приближающегося к нему нервного пацана, который без устали что-то тараторил в свою мобилу.

– …говорю, нарываются, – бубнил он. – Я ему предлагал по-нормальному обтереть, а он в отказы… Здорово, Патрон. Фигли ты тут? Банан где?

Патрон медленно потянулся к парню, забрал мобильник, бросил на асфальт и растоптал ногой.

– Эй, ты чего… – начал было пацан, и Патрон отвесил ему такую оплеуху, что тот улетел в кусты.

– Если ты, гнида, еще раз назовешь босса по прозвищу или вообще назовешь любым другим именем – я тебе кости вырву и вставлю обратно другим концом, – предупредил Патрон, глядя, как Димка молча выползает из кустов обратно на дорогу, пытаясь собрать куски разбитого аппарата. Зрелище было премерзкое.

Алексей Вавилов слегка присвистнул.

– Однако, – заметил он. – Если это и есть «заступиться», то я даже не знаю… Может, мы бы с ним сами все решили? Я бы обошелся с ним нежнее. Может быть.

– Что случилось? – спросил Патрон.

– Была гонка, – ответил Алексей. – На деньги. Он сам же и предложил. Сам проиграл. Сам решил отомстить, обогнав после финиша меня по обочине и разбив правый бок моей машине. Теперь заглох, психует, платить не хочет. Регистратор у меня все записал.

– Это правда? – Патрон повернулся к Димону.

Тот уже вставал на ноги, глядя с изумлением побитого щенка, но при этом лишенным намеков на всякое раскаяние.

– Это правда? – повторил Патрон.

– Да, – злобно ответил Димка.

– Тогда заплати человеку, и закроем вопрос.

Димон отскочил назад, сжался, словно гиена.

– Пускай ему страховая оплатит! – выкрикнул он.

– Да? – усмехнулся Патрон, поправляя галстук. – А кто твоя страховка, малыш?

Минуту все молчали. Наконец Димон в бешенстве вытащил кошелек из бокового кармана джинсов, извлек из него несколько крупных купюр и швырнул Алексею в лицо.

– Дима, – словно с неохотой обратился Патрон. – Не сори так деньгами. Подними и подай как положено. Не то я покажу тебе их истинную цену.

Мальчишка угрюмо повиновался. Алексей принял банкноты, пересчитал и удовлетворенно кивнул.

– Запись. – Патрон протянул к нему руку ладонью вверх.

– Что? – не понял Алексей.

– Запись с регистратора. Отдавай.

– А… – Парень оглянулся. – Дальше меня не пойдет.

– Я тебе верю. Но мне она нужна для отчетности.

Кивнув, Алексей вернулся к машине, вытащил карту памяти из камеры и отдал Патрону. Тот зачем-то завернул ее в чистый носовой платок и спрятал в карман пиджака. Димка к тому времени уже заперся в своем «Скайлайне» и, вероятно, плакался его приборной панели на свою жестокую судьбу.