– Я своими глазами его видела, ошибка исключена. В голову ему заглянуть не удалось, и к вам не получается. Ваши соплеменники не носят нейронные имплантаты?

Собственный голос показался Дрейфусу далеким и сдавленным.

– Этот человек… прилетал в одиночку или со спутниками?

– Лично сюда заглядывает лишь один. Но есть и другие посетители.

– Вы сбиваете меня с толку.

– Это потому, что они сбивают с толку меня. О прибытии того мужчины я узнаю по электромагнитному шуму открывающихся и закрывающихся шлюзов. Я чувствую его скафандр, но приблизиться и парализовать не могу. Другие появляются иначе – просто возникают здесь, внезапно, как порыв ветра. Среди них особенно заметна одна. Она бродит по нашим мыслям, как по саду. Она играет с нами. Она упивается нашими страданиями.

– По-моему, вы говорите об искусственном интеллекте. О симулякре бета-уровня, о модели, который выглядит и ведет себя как человек, но не имеет внутреннего мира.

– Нет, – медленно произнесла сочленительница, – я говорю о чем-то гораздо большем. О разуме, подобном туче, способном ослепить жуткой молнией и погрузить в жуткий мрак. Этот разум никогда не был бета-симулякром. У него структура человеческого сознания, но раздутого, искаженного, развращенного. Этот разум как величественный особняк, как дворец, превратившийся в обитель зла.

– А имя у нее есть?

– Есть, – ответила женщина. – Она якобы таится от нас, но я разгадала ее секрет. Она слишком тщеславна, чтобы прятаться по-настоящему. Подозреваю, что на самом деле она жаждет известности.

– Как ее зовут? – отважился спросить Дрейфус.

– Она называет себя Авророй.

– Я не допустила ни одной ошибки, – оправдывалась Талия. – Клянусь, все сделала по правилам.

Глаза Тори сузились в злые щелки.

– Тогда, может, неверны ваши правила. Каждая секунда потери абстракции понижает наш рейтинг у лоббистов. Размеры финансового ущерба вы и представить себе не в силах. Каждый житель Дома Обюссонов – заинтересованная сторона. Финансовые потери анклава бьют по каждому из нас.

– Я не представляю, в чем дело, – произнесла Талия тонким, до нелепого робким голоском, как школьница, не выучившая урок.

– Раз не представляете, нужно немедленно выяснить! – В пристальном взгляде Тори было что-то садистское. – Вы прекратили доступ, префект, вам его и восстанавливать. Может, приступите к делу, вместо того чтобы стоять здесь как статуя?

– Восстановить не получится, – проблеяла Талия, чувствуя, что спина вспотела под кителем. – У меня был шестисотсекундный доступ. Им можно воспользоваться только раз.

– Тогда нужно придумать что-то еще! – рявкнул Келлибо. – Причем срочно.

– Ничего особо не придумаешь. Колонну я могу проверить лишь поверхностно. Без доступа к самому центру внутрь системы мне не заглянуть. А проблема тут явно серьезная, глубоко укоренившаяся.

Следующим заговорил Парнасс. Его голос напоминал негромкий гул, но все слушали внимательно.

– Дочка, для Дома Обюссонов тебе дали единственный планшет с одноразовым доступом?

– Единственный, – подтвердила Талия.

– Тогда девочка права, – сказал Парнасс остальным. – Я хоть и не префект, но худо-бедно в этих устройствах разбираюсь. Без нового планшета к центру ей не подступиться.

– Так свяжитесь с «Доспехами» и закажите новый, – прошипела Тори.

– Задачка на миллион, раз абстракции нет, – хмыкнул Парнасс и глянул на Талию. – Я ведь прав? Твой коммуникатор использует абстракцию? Без нее тебе с «Доспехами» не связаться.

Талия тяжело вздохнула, осознав ужасную правду.

– Действительно, мы тоже зависим от протоколов абстракции. Я потеряла связь с домом.

– Попробуй для очистки совести, – посоветовал Парнасс.

Талия подчинилась. Она попыталась ответить на вызов Муанга, который отклонила при установке обновления.

– Извините, – сказала Талия, когда браслет отклонил запрос. – Нет связи ни с «Доспехами», ни с моим катером.

– Вот здорово! – съязвила Тори. – Ты препарировала нас, а теперь и подмогу не в состоянии вызвать? Блестящая тактика, ничего не скажешь!

– Такая проблема не возникала никогда. Если мы перекрываем абстракцию, то контролируем процесс.

– До сегодняшнего дня контролировали, – уточнила Тори.

Настроение присутствующих стремительно портилось. Они были так счастливы, а Талия лишила их любимой игрушки.

– Послушайте, – миролюбиво заговорила префект, – ситуация из ряда вон выходящая. Я искренне извиняюсь за причиненные неудобства и гарантирую, что проблема разрешится в ближайшее время. Если отсутствие абстракции на самом деле так масштабно, как кажется, значит доступ перекрыт во всем анклаве. Не на колонии-отшельнице, а в Доме Обюссонов. Вы сами говорили, что связь с лоббистами поддерживаете почти непрерывно. Еще пара минут – и они примут меры: начнут выяснять, в чем дело, и обратятся к «Доспехам». – Талия глубоко вздохнула. – Несмотря на кризис, мое начальство отнесется к проблеме очень-очень серьезно. На скоростном корабле техбригада долетит сюда менее чем за сорок пять минут. Она привезет новые планшеты или даже портативный центр голосования – все необходимое для восстановления доступа к абстракции. Честное слово, еще час, максимум полтора – и вы благополучно выйдете на связь.