В телефонном разговоре с Лейси Шерри заметила, что Энджи спешила, казалась рассеянной и, возможно, та стрижка была не лучшей в ее жизни. Кроме того, она сказала, что в салоне мог кто-то быть, но она ничего не заметила. А сейчас она записалась к Леонардо на мелирование, и он оправдал все ожидания. Когда Лейси упомянула Маршу Робинсон, Шерри отреагировала не столь благожелательно.

— Какое отношение это имеет к моим волосам? Я не собираюсь говорить об этой стерве. Жаль, что никто не перерезал запястья ей и не оставил истекать кровью вместо Энджелы!

У Лейси мороз прошел по коже.

— Вы что-то видели, Шерри?

Или сделали, а потом наблюдали?

— Считаете, что это убийство, а не самоубийство, как утверждает полиция?

Шерри бросила трубку.

А ведь все шло так гладко...

Лейси несколько раз звонила Вику с требованием допустить ее на склад «Стайлиттос». Он оставил ей сообщение:

«Прости, Лейси, не могу. Редфорд зол как собака и запретил мне говорить с тобой. Сказал, что ты "с приветом"». История повторялась.

После смерти Энджи прошло одиннадцать дней. За это время в округе Колумбия были убиты или «покончили с собой» еще десять человек. Официально полиция заявляла, что смерть Энджелы Вудз «несомненное самоубийство» и никакой тайны тут нет. Офицер Стенли, пресс-секретарь полиции, сказал ей, строго «между нами», что «обычное, несомненное самоубийство, дело закрыто», ни в коем случае не может быть открыто снова по капризу какого-то репортера.

Он просто повторил то, что сказал Трухильо. Медэксперт вынес заключение, а копы не спорят с медэкспертами.

Лейси все же спросила, есть ли у полиции какие-то улики с места преступления. Например, обрезки волос или опасная бритва? Нет, ничего. Никаких улик, и вообще местом преступления помещение салона не считалось. Если возникнут новые доказательства, тогда дело другое, и расследование могут возобновить. Но улики должны быть достаточно вескими.

— Если добудете что-то, приносите. Мы не настолько безответственны.

У Лейси не было причин сомневаться в словах Стенли. И не было причин сомневаться, что копы могли принять убийство за самоубийство и куда-то подевать орудие убийства. Стоило только вспомнить недавний случай, когда четыре женщины, чьи тела были найдены под крыльцом дома в юго-восточном Вашингтоне, были объявлены умершими от естественных причин. Абсолютно резонно. Если верить копам, женщины, двадцати пяти лет, просто заползли под крыльцо, чтобы умереть. Возмущенные жители района едва не подняли восстание, требуя расследования того, что, по их мнению, было не чем иным, как четырьмя убийствами. Расследование все-таки продолжили... год спустя. Давно остывшие следы. Преступление, которое вряд ли раскроют.

Руби из «Ни следа», компании, специализировавшейся на уборке мест преступления, наконец соизволила позвонить Лейси. По телефону голос Руби казался низким, добродушным, с едва заметным выговором уроженки Мэриленда. Она рассказала, что существовали полароидные снимки, сделанные на месте гибели Энджи. Кругом кровь. Их отдали Бойду Редфорду, предположительно для страховой компании. Вероятно, бесполезно просить Редфорда показать их. Он и без того настроен против нее.

По словам Руби, рабочее место стилистки было тщательно вымыто, хотя Редфорд просил ее не тратить время, поскольку вещи все равно будут отправлены на склад или в утиль, потому что никто больше не хотел ими пользоваться.

Лейси невольно оглянулась на кресло своей усопшей предшественницы, занятое равнодушной стажеркой.

Но больше всего ее интересовало, видела ли Руби отрезанные светлые волосы. Они, должно быть, были разбросаны повсюду, как золотистая паутина, или валялись, заплетенные в толстую косу, перевитую голубой ленточкой. Других вариантов просто не могло быть. Абсурдно думать, что их отрезали где-то в другом месте.

— Никаких длинных волос, — сказала Руби. — Только какие-то не подметенные во время обрезки. И никакой голубой ленты.

— Уверены?

— Милочка, я в этом бизнесе пять лет! И видела такое, что не приведи Господь увидеть вам! Брызги крови могут залететь куда угодно. Мы отмываем все. Ищем даже крохотные капельки крови на листьях домашних растений, в ящиках стола, специально выдвигаем их, чтобы убедиться, что не осталось следа. И уж конечно, я заметила бы груду светлых волос. Мы не часто убираем салоны красоты.

— Сцена действительно была ужасной?

— Видали мы и хуже.

— Как насчет опасной бритвы, возможно, окровавленной?

— Ничего подобного не было. Мы очень осторожно обращаемся с любой острой штукой, да еще в крови. Возможно, это копы утащили ее как улику.

—Не можете ли сказать, были там следы борьбы? — упорствовала Лейси. — Как вам кажется, сколько человек там было в момент ее смерти?

— О Господи, леди! Я только убираю. И не трачу время на сочинение страшилок. Оставляю это полиции. К тому времени, когда я добираюсь на место, там уже нет улик.

— О'кей. Никаких волос, вы уверены?

— Никаких волос.