Вещи Эдди.

Сисси подмывало уйти, предоставив Эдриану уединение, но ему нужен свет. И, может быть, компания.

Эдриан заговорил: – Он любил упаковывать вещи. Я считал это пустой тратой времени. Но когда мы переехали… я сделал все так, как сделал бы он. Все упаковал. Разложил по категориям.

Сисси сморгнула слезы, гадая, изменит ли ее семья привычки в будущем. Она не хотела, чтобы родные менялись, чтобы помнить о ней… но, наверное, она бы поступила так же.

– Уверена, Эдди бы оценил это, – прошептала она.

– Он мертв. И никогда не узнает.

– Ты так уверен в этом?

Руки ангела застыли на мгновение.

– Не знаю. – Он перешел к другой сумке. – Может, в этой. Уверен, я ее упаковывал… а, вот она.

Неуклюже повернувшись, он рукой прикрылся от света.

– Можешь выключить его.

– Прости.

Щелк.

Эдриан со стоном поднялся на ноги и вышел на солнце. – Вот. Все, что я могу предложить тебе.

Книга, старинная книга, толщиной со ствол дерева.

Сжав фонарик подмышкой, она дрожащими руками взяла предложенное. Обложка была такой старой, Сисси не могла даже сказать, какого цвета была кожа… что-то среднее между красным, черным, серым и коричневым. На ней было какое-то тиснение, и даже сусальное золото, по большей части затертое и выцветшее.

– Что это? – спросила она, осторожно открыв том.

Сделав глубокий вдох, она ощутила запах цветов, такой же стоял на чердаке, и бегло просмотрев первый лист, она смутно поняла смысл латинских слов.

Слава Богу, папа заставлял ее учить латынь в старшей школе.

– Без понятия. – Эдриан перевел взгляд на крышу особняка. – Эдди заглядывал в нее, когда у него появлялся тот взгляд… означавший, что он боялся, что пришел к ложному выводу. Он этого не выносил.

Сисси нахмурилась, осознав, как больно было Эдриану. Одна его рука лежала на пояснице, и он накренился вбок, будто пытался поставить что-то на место.

Должно быть, ему очень трудно сидеть на коленях в такой позе.

– Подержи секунду, – сказала она, возвращая ему книгу.

Обойдя его, она включила фонарик и зашла в гараж. Положив источник света на пол, она склонилась перед открытыми мешками.

Одну за другой, она убрала все вещи на место, убедившись, чтобы порядок был соблюден. Закончив, она застегнула на молнию обе сумки и вернула их на свое место.

Уходя, она приподнялась на носочки и потянула дверь, сметая листву и паука, который попытался спикировать на ее руку.

Вернувшись к Эдриану, она снова взяла у него книгу.

– Спасибо.

Сисси собиралась отвернуться, когда рука опустилась на ее плечо. Подняв взгляд, ей было невыносимо смотреть, как Эдриан пытается подобрать слова.

Она положила руку поверх его.

– Была рада помочь.

Заботиться об ушедших так же важно, как и о живых.

***

Джим вернулся в особняк, когда часы, уже как пару секунд, показывали пять вечера. Благодаря Ангельским Авиалиниям ему не нужно беспокоиться о дороге домой в час пик… и это хорошо. Он вернулся только чтобы удостовериться, что Сисси и Эдриан нормально проводят время. Потом ему придется снова сесть на хвост Дьюку Филлипсу.

Открывая переднюю дверь…

– Что за… – Он сделал еще один вдох и почти застонал. Лук, пассированный со специями. Что-то мясное. И свежий хлеб?

Закрыв дверь изнутри, он в очередной раз опешил. К слову о женском влиянии… хотя свет уже исчезал с неба, все внутри было намного ярче, люстры светили так, будто почистили сами лампочки и абажуры. Ковры казались цветастее, словно кто-то пропылесосил их… и полы. Господи Иисусе, полы блестели.

Посмотрев на лестницу, Джим с удивлением обнаружил, что ковровая дорожка на самом деле была не коричневой… красно-гранатового оттенка. А резные перила сияли так, будто их отполировали. А стены? Обои, местами ободранные, снова приклеены, в узоре, выцветшем от времени, опять видны цветы и вьюны.

Джим направился на кухню и ошарашенно обнаружил Эдриана в фартуке, сидящим за кухонным столом, он нарезал стручковую фасоль хрустальным кинжалом так сосредоточенно, словно делал операцию на сердце.

– Вот так? – спросил ангел внимательно.

Сисси отвернулась от дымящейся кастрюли. – Идеально. Только обрежь края.

Эд с кивком головы вернулся к делу.

Ни Сисси, ни Эдриан не обратили на него внимания, и это было обидно. Но он же не мог ревновать к Эдриану… который, казалось, принял присутствие Сисси. Ведь так?

С другой стороны, прошло шесть часов, столько всего изменилось. Очевидно, теперь они, черт возьми, закадычные друзья.

Джим прокашлялся.

– Пахнет вкусно.

Сисси подпрыгнула, уронив ложку, а Эдриан просто поднял взгляд, а потом вернулся к работе.

– Хочешь поесть с нами? – спросила она, пригладив волосы. – Мы закончим через тридцать минут.

Столько он мог подождать.

– Да. Спасибо.

Чувствуя, будто вернулся в дом своей мамы, он подошел к раковине и помыл руки. Оу, только гляньте, через окно он впервые мог увидеть внутренний дворик. А смывая мыло, он заметил, что раковина из нержавеющей стали сияла, как новая. Как и сковородки, выстроенные в ряд.