Слишком много странного произошло этим вечером…

Когда зазвонил телефон, она взвизгнула и схватилась за сердце. Это Джи-Би звонит ей так скоро?

Нет. Судя по экрану навигатора, на блютузе была Тереза.

– Привет.

– Я хочу имя твоего парикмахера. Быстро. И да, я тоже думаю перекраситься в блондинку.

Когда Кейт рассмеялась, некоторая напряженность покинула ее… но не вся. На задворках ее мыслей… был мужчина.

И не певец…

… тот, другой.

К слову о шоке и трепете.

Когда Девина растворилась, прихватив свой приз, и Джим посмотрел на Сисси, его мозг был чистым как белый лист. Пустым. Девочка тряслась, обнимая себя руками, ее глаза были широко распахнуты и в полном ужасе смотрели то на него, то на Эдриана.

Бедная, забытая Богом девочка.

Господи, и что дальше?

– Иди внутрь, – сказал он тихо Эдриану. – И приведи Пса.

Эдриан снова поспешно исчез, двигаясь нетвердой походкой.

Оставленный наедине с девочкой, Джим присел, колени сами подкосились. Протянув ладони вперед, он попытался заговорить негрозным голосом: – Я не причиню тебе вреда.

– Она ушла?

Два слова вышли такими хриплыми, он сомневался в том, что услышал. Но потом понял:

– Да. Она…

Сисси бросилась к нему, ее тело кинулось вперед, судорожно запинаясь. Он едва успел поймать ее, когда девочка качнулась в его сторону, руки скользнули вокруг нее, легко приподнимая с холодных половиц крыльца.

Сисси прижалась к нему, мягкая и до боли легкая… хотя она цеплялась за его плечи словно кошка, спасавшаяся от наводнения.

– Я держу тебя, – сказал он хрипло. – Я держу тебя…

На короткое мгновение Джим склонил голову, уткнулся лицом в ее светлые волосы. Потом он почувствовал ее дрожь и понял, что должен отнести в тепло. Встав, он ясно чувствовал, что мог разжать объятия, но она все равно осталась бы у его груди, словно «Велкро» [70] .

– Я знаю тебя… – сказала она, уткнувшись в его шею. – Ты приходил… ты говорил мне…

– Что я вытащу тебя.

Проходя через парадную дверь, он пинком закрыл панель… на этом идеи иссякли. Он хотел отнести ее в какое-нибудь чистое и свежее место, в гостиничный номер с простынями, пахнущими лимоном, с обслуживанием номеров, чтобы персонал принес ей гамбургер или курицу… или гребаные начо [71] с плавленым сыром, если ей будет угодно. Его возможности?

Спальни из сериала «Барахольщики» [72] , работающая через пень колоду кухня, горы пыли и грязи.

Посмотрев на лестницу – словно это могло изменить благоустройство второго этажа – он остановил выбор на диване в гостиной. По непонятной причине, может, потому, что комната располагалась над котельной в подвале, она была самой теплой в доме. Но… дойдя до дивана, он бросил один взгляд на белое покрывало, укрывавшее чертову мебель, и решил, что нифига. Он не положит Сисси на это грязное безобразие… а сняв покрывало, только спровоцирует пыльную бурю.

– Я отнесу… – Дерьмо. – Наверх.

– Где я?

– Выбралась, – ответил он, вернувшись назад к едва ли покрытым ковром ступенькам. – Ты выбралась оттуда, и никогда больше туда не вернешься.

– Обещаешь?

Джим остановился и отодвинулся от нее.

– Никогда,– сказал он, глядя Сисси в глаза. – Плевать, что я должен буду сделать и куда пойти, она никогда больше не прикоснется к тебе.

Сисси моргнула. А потом кивнула, соглашение было облачено лишь в дыхание и голос, и все же выковано между ними.

Когда она снова рухнула на его грудь, он взбежал по лестнице, преодолевая по две ступеньки за раз, и зарычал на напольные часы, когда проходил мимо… если чертовщина пробьет хоть раз, он распилит ее ножовочной пилой и спалит останки в костре на заднем дворике.

Единственный способ обоснованно истратить гарантийный депозит [73] .

Добравшись до фойе на втором этаже, он понес Сисси в свою спальню… простыни были спутаны, но, по крайней мере, их меняли два дня назад.

Положив ее на матрас, Джим сразу же хотел отойти… но оказался в плену.

– Сейчас ты можешь отпустить меня, – сказал он Сисси.

В итоге ему пришлось аккуратно разжать ее руки, ногти впивались в его кожу даже сквозь футболку.

Он убедился, что отошел достаточно далеко, пока не уперся плечами во что-то отштукатуренное. В другом конце комнаты, Сисси снова сжалась, став очень крошечной на этой огромной кровати, ее глаза бродили по комнате, будто она ожидала, что стены рухнут, показывая, где она была на самом деле.