Когда Джек, все еще не веря своим ушам, под сочувствующие взгляды коллег поплелся к тому, что считал пусковым устройством, я чувствовал себя полным подонком. Но терять еще десять-пятнадцать минут на пустые препирательства, которые все равно привели бы к такому же результату, я не имел права. Магистр был слишком близко.

Потом, возможно, я извинюсь, если это «потом» когда-нибудь наступит.

Но сейчас не время думать о чьих-то оскорбленных чувствах и лелеять личные обиды.

Много позже Морган имеет полное право обжаловать приказ и попытаться отправить меня под трибунал. Но сейчас мы находились в состоянии войны, на линии огня, и я мог бы отдать приказ расстрелять его за неповиновение, и приказ был бы выполнен.

Демократия хороша лишь до определенного предела, дальше она превращается в оружие самоуничтожения. На войне кто-то должен отдавать приказы и кто-то — их выполнять, а разборы полетов проводятся лишь после боя, иначе все полетит к черту. А в данном случае победа спишет все, ибо цена нашего поражения — смерть.

В общем, Джек Морган нажал на спуск.

Если откровенно, то какое-то время это все-таки заняло.

Сначала Джеку пришлось переключить восемь тумблеров, перебежать на другой конец пульта и переставить рубильники в положение «ВКЛ», потом нажать еще десяток кнопок.

Все присутствующие зачарованно наблюдали за его движениями, словно он исполнял некий магический ритуал, от которого нельзя оторваться. В каком-то смысле так оно и было. Ритуал смерти. Танец разрушения.

Итогом манипуляций старшего аналитика стала еще одна кнопка, появившаяся из-под непрозрачного пластикового покрытия. Джек откинул крышку и попытался ее нажать. Кнопка не поддавалась. Чертыхнувшись, он снова щелкнул тумблерами, возвращая их на исходную позицию. И снова нажал.

Ничего.

Никакого звука, никакой вибрации, никакой отдачи или фона. Вообще ничего.

И на экране, показывавшем половину спутника, тоже ничего не было.

Выругавшись столь виртуозно, что заставил бы покраснеть и сержанта ВКС, Морган уменьшил масштаб. Спутник обнаружился на положенном ему месте, только теперь он напоминал половинку яблока, отрезанную острым ножом. Второй половины не было.

— Полковник и три его капитана! — прошептал Морган.

— Мадре де Диос! — перекрестился Альварес.

— Чтоб я ослеп! — сказал Мартин.

— Аллах Акбар! — проговорил Кобра.

— Не сработало? — спросил я.

— Черта с два не сработало! — завопил Морган, разом забывая все наши разногласия. — Если верить дисплею, мы снесли миллионы тонн камня одним нажатием!

Если он и преувеличивал, то лишь самую малость. Нажатие было не одно.

— А дисплей исправен? — не сдавался я. Я и сам не верил в то, что говорил, но мне было крайне необходимо, чтобы кто-то убедил меня в реальности происходящего, что я не выдаю желаемое за действительное и это не бред моего перенапрягшегося организма. — Если картинка не та?

— Брось, приятель, мы чертовски хорошо знаем, что все оборудование Магистров работает идеально, — сказал Морган.

— Я не видел выстрела. И не слышал.

— Но он тем не менее был, и ты можешь полюбоваться на результаты попадания. Хирургическая точность, и никаких последствий для Израиля, кроме изменения сетки приливов, столь незначительного, что они и не заметят. — Джек был так горд, словно сам участвовал в разработке базовой концепции Молота. Он имел право гордиться. В конце концов, немногие могут похвастаться, что за полчаса раскусили схему работы древнего устройства Магистров.

— Как оно работает?

— Как? — Аналитик задумался. — Несомненно, налицо ликвидация материи, именно ликвидация, а не что-то еще. Выброса высвобожденной энергии почему-то не происходит. Возможно, ее выбрасывает в иное измерение, возможно, куда-то еще. Законы сохранения массы и энергии…

— Оставим теории. Эта штука исправна?

— Очевидно.

— Здорово. Включи селектор. Джек щелкнул клавишей.

— Стоун! — позвал я. — Ты меня слышишь?

Тотчас же откуда-то возникло хриплое дыхание запыхавшегося рядового. Динамика я не видел, было похоже, что звук зарождается прямо в воздухе. Или у меня в голове.

— Слышу, — подтвердил Стоун.

— Где ты находишься?

— На курорте, — огрызнулся он. — А сам как думаешь? В этой чертовой кишке, километрах в двух от вас.

— Как действует связь?

— Ну ты же меня слышишь.

— Пройдись еще немного вперед.

— Зачем?

— Чтобы убедиться.

— Да работает эта чертова связь, работает.

— Стоун, — сказал я, — а ты, часом, не топчешься у нас под дверью?

— Нет. — Как в одно это слово у него вместилась такая доля сарказма, понять не могу.