— Давай без базара, — перебил его Кирьян. — Что там у тебя?

— Овчина на волю маляву передал.

— Что в ней?

— Спрашивает, что делать. Просит помочь ему.

— Передай ему, чтобы язык на замке держал. Может, проскочит. У них против него ничего нет, а то, что руки черные, так это с кем не бывает! Царапины и грязь он мог в драке получить. Пусть говорит, что в лесу спал, много дней не мылся. Таскался с бродягами. Сейчас много таких шляется. Авось пронесет.

— А если они его все-таки расколют?

— Даже если расколют, пусть все равно от всего открещивается, одно дело — один на магазин пошел, а другое дело — с Кирьяном, здесь точно к стенке поставят. — Кирьян ненадолго задумался. — Есть у меня один человек. Я ему много добра сделал, пусть и мне поможет.

— Записка от Люськи пришла.

— А ей-то чего надо?

— Хочет увидеться.

— Вот они, бабы! То нос воротят, а то вдруг души не чают.

— И что ты думаешь?

— Сходить надо. Если женщина просит, да еще такая приятная куколка, как Людмила, то чего же отказываться? — Кивнув на дверь, он добавил: — Не хозяйкой же мне заниматься.

— Послушай, Кирьян, — понизив голос, значительно сказал Копыто. — Чует мое сердце, здесь что-то нечисто. Прежде Люська от тебя шарахалась, как от чумного, а тут вдруг видеть хочет.

— Эх ты, Копыто! — упрекнул его Кирьян. — Не знаешь ты женскую душу. А ты не подумал о том, что Кирьян ее просто с ума свел. Все тебе менты чудятся.

— С ней что-то не так. Раньше все улыбалась, а сейчас даже в глаза не смотрит.

Кирьян расхохотался:

— Да у нее одна любовь в башке.

Кирьян умел быть упрямым. Сейчас это был тот самый случай.

— А если ее Чека вербанула? Ты же знаешь, как там умеют работать, а что там о девке говорить!

Неожиданно лицо Кирьяна стало злым. Тот редкий момент, когда спорить с ним не следовало. Казалось, что в такие минуты он играет в орлянку. Вот только вместо обычной монетки использует собственную жизнь. Так оно хмельнее будет. Хорошо, когда кровушку пьянит да голову сносит!

— Вот я у нее об этом и спрошу, — очень спокойно сказал Кирьян. — Где она меня должна ждать?

— В скверике на Солянке.

— Ладно, — кивнул Кирьян. — Ты с Гаврилой разобрался?

— Разобрался, — угрюмо ответил Егор.

Солянка была местом глуховатым. Стремным. Сюда опасались заглядывать даже днем. Примыкая кварталом к Хитровке, она представляла собой место, где обычно любят отдыхать жиганы, — три питейных заведения, расположенных один за другим, у которых всегда толкались бродяги.

Без страха не пройти — того и гляди, ножом пырнут!

Еще недавно здесь хозяйничала мадам Гурьянова — перезрелая тетка с крупными формами, — среди бродяг и жиганов она пользовалась немалым авторитетом. Не один зажиточный «купец» сгинул в глуховатых дворах Солянки, по неосторожности сверкнув набитым деньгами лопатником.

Поножовщина в этом районе тоже была не в диковинку, тем более среди бродяг. Народ здесь гужевался шальной, неуправляемый. Жили и судили по своим законам. Так что милиция в их отношения не встревала — сами разберутся! А потому дела о смертоубийстве скоро закрывали, а почившего бродягу наскоро сносили в мертвецкую.

Напротив дома, где была малина, имелся небольшой сквер, засаженный сиренью. В прежние времена — приятное место, чтобы помиловаться с барышней, в нынешнее — не особенно и посидишь, того и гляди, прирежут.

Но место было удобное: отсюда просматривалась улица в оба конца.

Выехав в экипаже на перекресток, Кирьян посмотрел в сторону сквера. Ничего особенного не происходило — у трактира толпился народ, курили, о чем-то разговаривали. Несколько бродяг, обступив прохожего, что-то энергично ему внушали. Не исключено, что выпрашивали деньги. Часто подобные разговоры заканчивались для клиента трагически. Не исключено, что тот засветил перед бродягами хрустами, вот и уговаривают его поделиться.

По тротуарам прогуливались накрашенные девицы, стреляя в прохожих призывными взглядами.

Ничего такого, что могло бы насторожить. На углу, положив шапку на землю, сидел рыжий бродяга по прозвищу Гривенник. Местная достопримечательность. Поговаривали, что это место он обжил еще до октябрьского переворота. В прежние времена оно приносило ему неплохой доход. Даже свою хромоту, полученную когда-то в пьяных драках на Хитровке, он подлечивал на курортах Ялты.

Была бы какая-нибудь опасность, так Гривенник непременно нашел бы способ, чтобы предупредить. А так сидит себе пень пнем и только за полы пальто проходящих мимо цапает.