– Но откуда же ты тогда пришел? – спросила я. – Как тебе удалось выжить? Ведь не было… сожжений… со времен моего детства. – Сами слова оставили на языке отвратительный привкус.

– Я как раз подхожу к этому. – Кейрон с благодарной улыбкой осушил протянутый Юлией стакан вина. Поставив пустой бокал на каминную полку, он продолжал: – Хотя большинство последователей «Открытого крыла» были сразу же уничтожены, «Закрытое крыло» несколько лет провело в нашем убежище. Но они понимали, что дни их сочтены. Их искали так упорно, что непременно нашли бы. И они решили покинуть крепость, несколько семей по тайным тропам спустились с гор, чтобы поселиться в отдаленных местах, где их никто не знает. Эти изгнанники дали две клятвы: дар дж'эттаннов будет использован для жизни, а не для уничтожения, они не будут проникать в чужое сознание без согласия самого человека. Нескольким семьям удалось уцелеть и пережить века охоты. Некоторые процветали, особенно в одном валлеорском городе, Авонаре. Среди них были и мои предки. Всего пять лет назад Авонаром правил барон Мэндийский, дж'эттаннин. Он был моим отцом. – Кейрон умолк.

Я задохнулась от волнения.

– Авонар! Победа Эварда! А Эвард знал?

Кейрон замялся, поглядывая то на меня, то на Мартина, устроившегося на подлокотнике дивана, где сидели братья.

– Он знал, – ответил мой родственник с ненавистью. – Не знаю откуда, но в последние дни войны король Геврон узнал, что в Авонаре живут маги и что это последние маги на свете. Геврон обещал помилование тем жителям Авонара, которые вернутся в город накануне летнего солнцестояния, обещая оставить его вольным городом, поскольку правитель Авонара пытался восстановить мир между Лейраном и Валлеором. Война окончилась. Все вернулись по домам. Но вместо помилования Геврон прислал герцога Донкастра. Когда Эвард захватил Авонар и уничтожил всех, кто там жил, Кейрон был в университете, по настоянию отца он хранил в тайне свою принадлежность к Авонару.

Мартин умолк, переводя дыхание, а мы, все четверо, засыпали его вопросами. Нас особенно волновало, как Мартину удалось узнать правду о Кейроне.

– Когда два года назад я был в Юриване, – продолжал Мартин, – я решил навестить одного университетского профессора, у которого сам когда-то учился. Он представил мне молодого коллегу, который вместе с ним занимался историей культуры северного Валлеора. Разумеется, это был Кейрон. Мы понравились друг другу и несколько раз за неделю вместе выезжали на прогулки.

Однажды мы встретили молодое семейство с новорожденным ребенком, родители по возрасту и сами были почти детьми. Они умирали от голода и изнурительной лихорадки, ютясь в заброшенной хижине в лесу сразу за землями Ферранта. Мальчишка предупредил нас, что рядом с ними нельзя оставаться, и в приступе отчаяния умолял дать ему нож, чтобы он мог разом покончить с несчастьями своего семейства.

Я бы выполнил его просьбу, но наш друг сказал, что существует другой выход. Он пытался прогнать меня, говоря что-то о нехватке у меня познаний в медицине и риске заражения, но, как всем вам известно, я упрям и чертовски любопытен, я подсмотрел за ним. То есть я видел, что Кейрон сделал со всеми тремя. Стоит ли говорить, что ему пришлось рассказать мне о том, что вы услышали этой ночью.

Мартин вздохнул.

– Мы думали, на том все и закончится, но юный дурак не выполнил просьбы Кейрона молчать, он перевез выздоровевшую жену и ребенка в город, рассказывая всем о произошедшем чуде. Болван думал, что его спасителя будут считать героем, а вместо этого в доме Ферранта мы услышали, что где-то в окрестностях ищут чародея. Мне удалось тайно вывезти Кейрона обратно в Юриван, устроить знакомство при иных обстоятельствах и пригласить его сюда. Я не думал, что окажусь настолько глуп и снова подвергну его той опасности, от которой увез.

День первый, год первый правления короля Эварда

Когда Мартин завершил рассказ, небо уже порозовело, в саду защебетали птицы. Томас заберет меня утром, и после событий этой ночи уезжать будет еще тяжелее.

Танаджер, несмотря на все свои старания, заснул на полу, Юлия с Мартином отправились в кухню поискать какой-нибудь еды. Мартин сказал управляющему, что слуги могут быть свободны на весь день. Тенни метался по библиотеке, бормоча что-то себе под нос и бросая поверх очков такие похоронные взгляды на нас с Кейроном, что мы ретировались в сад. Немного погуляли, но говорить было не о чем или же нужно было говорить обо всем, а мы никак не могли начать. Оставив попытки, мы пошли в кухню к Мартину и Юлии.

Мартин сунул мне в руку нож и велел нарезать апельсины, выложенные горкой в медной миске, и тут в кухню ворвался Тенни.

– Мартин, у тебя есть «Кодекс Вестовара»? Наверняка есть. Не говори, что нет.

Граф Гольтский был поглощен намазыванием масла на хлеб.

– Ты с ума сошел, Тенни? «Кодекс Вестовара» в шесть утра? Мы только что провели ночь, какая редко выпадает в жизни, а ты уже готов снова засесть за книги.

– Не смейся, Мартин. Мартин пожал плечами.

– Он на верхней полке. Черный кожаный футляр. Через некоторое время Тенни снова появился в дверях кухни.

– Сейри, ты не выйдешь на минутку? Мне нужно с тобой поговорить.

Вытерев руки полотенцем и сунув липкий нож Кейрону, я пошла вслед за Тенни в библиотеку. Он склонился над хрупким пергаментом, разложенным на столе, и, когда я подошла, развернулся ко мне, сжимая в тонких пальцах карандаш. Я ни разу не видела его таким взволнованным.

– Ты любишь его, Сейри? Я была ошеломлена.

– Скажи честно. Кейрон, ты его любишь? Это не простое любопытство.

– Да, да, люблю, но…

– Ты не боишься?