— Кстати, вы разглядели того человека, который застрелил Сафронова?

— Да, — кивнул Серый. — Высокий такой. Хотя была уже ночь, но, думаю, я бы его узнал.

Сунув руку в карман, Друщиц вытащил несколько фотографий:

— Который из них?

— Вот этот, — Серый уверенно указал на одну из фотографий. Он удивленно поглядел на Тарантула.

— Так вы его уже нашли? — подала голос и маруха.

Сами того не ведая, они благополучно преодолели еще один тест.

— Этот человек в поле нашего зрения. Ты заглядывал внутрь? — как можно нейтральнее спросил Тарантул, показав взглядом на портфель, лежащий на диване, теперь уже выпотрошенный. Еще несколько часов назад в нем лежали важные документы, переданные Варягу от нескольких десятков депутатов, лоббирующих интересы законных. Сафронов был посредником в этих делах, а потому его потеря была весьма ощутимой.

Это был последний тест и самый главный. От того, насколько откровенными будут признания, зависела их жизнь. По лицу Серого промелькнуло легкое замешательство.

— Не буду врать, было дело, — несколько смущенно произнес он. — Почему-то портфель не был закрыт на замок, и мы только заглянули в него. Слишком большой был соблазн, я не удержался. Ведь я же вор! — обиделся Серый.

— И что же ты там увидел?

Парень пожал плечами.

— Какие-то бумаги были, папки, но они меня не интересовали. А вот из одного кармашка торчала пачка долларов. — Выглядел Серый слегка смущенно. — Я не стал все брать. Так, отщипнул немного. — И, показав на девушку, сказал: — Потом мы разделили. На каждого по шесть тысяч получилось.

Маруха кивнула:

— Верно.

Как сказал Варяг, кроме документов, в портфеле должно было лежать пятьдесят тысяч долларов. Когда портфель попал к Тарантулу, то в нем обнаружилось всего лишь тридцать восемь тысяч. Деньги Тарантула интересовали меньше всего, не такая уж это большая сумма, чтобы списывать парня с девкой под раздачу. В конце концов, он — вор, она — маруха, и выкраденные ими деньги можно воспринимать как заслуженный заработок. Волновала правда, солгавшему единожды, доверия нет. Парень благополучно проскочил и этот тест, сам не подозревая, что находился всего лишь на волосок от гибели.

Тарантул вытащил из кармана два загранпаспорта:

— Это ваши ксивы. Сейчас вам нужно затаиться, хотя бы месяца на полтора. Деньги у вас есть, езжайте куда-нибудь на Гавайи или в Европу. Понадобитесь, дам знать. Будет кое-какое дельце. Все! — Oн мягко положил ладонь на стол, давая понять, что разговор закончен.

Серый и Инна взяли документы.

— Ну так мы пойдем? — нерешительно спросил Серый.

— Дима вас проводит, — Тарантул показал на человека, молчаливо стоящего в углу комнаты.

Когда молодые повернулись лицом к двери, охранник выжидающе посмотрел на Тарантула. Тот отрицательно покачал головой, что означало: «Пусть пока живут!»

Фрол и Инна вышли.

Дима вскоре вернулся и доложил:

— Там к вам просится Леха… Ну бригадир… Не пускать?

— Нет, отчего же, — усмехнулся Тарантул. — Пусть зайдет.

На пороге комнаты появился Леха с лоснящейся от удовольствия физиономией. Чувствовалось, что в клюве он зажал ценную добычу.

— Ну? — поинтересовался Тарантул.

— Тут такое дело, Константин Игоревич, — Леха продолжал сиять, как медный пятак. — Похоже, накнокали мы маньяка этого…

Игоря Строева Чертанов знал уже не один год. Прежде они работали в одном отделе, и Строев считался весьма крепким оперативником. Но три года назад его перевели в полицию нравов. И поди тут разбери, что к чему: не то хотели наказать, не то бросили на прорыв. Совсем другой контингент, совершенно иной стиль работы, часто строившийся на обоюдной симпатии. Со многими из своих подопечных у Игоря даже завязались дружеские отношения.

А поначалу матерого опера Строева трудно было представить в каком-то другом обличье. Казалось, что он родился опером. Но за прошедшие годы он так втянулся в свою новую работу, что стал одним из лучших специалистов в своем деле. Чертанов не однажды прибегал к помощи Строева. Благо что попадались общие клиенты. Мальчики любили не только пострелять, но и побаловаться девочками с Тверской. Например, месяц назад расстреляли в борделе одного авторитета в тот самый момент, когда он пытался получить удовольствие, голубком пристроившись к девушке. Позже выяснилось, что среди убийц были и клиенты этой самой проститутки.

Свое дело Строев любил и даже не собирался этого скрывать. Он считал его едва ли не ключевым аспектом во всех криминальных преступлениях. Некоторая доля правды в его словах была, куда ни посмотри, в основе всего лежат взаимоотношения между мужчиной и женщиной, а то, что случается позже, является всего лишь производной.

— Наслышан, наслышан, — широко заулыбался Игорь, показав на свободный стул около стола. — И что же ты думаешь? Маньяк?

Чертанов пожал плечами:

— А хрен его знает… Не исключено! Но если говорить откровенно, не очень-то похоже. Маньяки народ особенный, с изюминкой, им извращения подавай, да чтобы непременно похоть удовлетворить. А тут все просто, отрезал яйца и потопал себе дальше.