— Тогда милости прошу!

На Елене была пижама в широкую полоску, которая значительно ограничивала возможности для фантазий. Но даже под этим нарядом заманчиво колыхались волнующие овалы. На ногах мягкие тапочки. Талия перетянута узким поясом. Захар задержал взгляд на ее шее — едва ли не единственный кусочек кожи для обзора: на золотой цепочке висел какой-то причудливый кулон.

— Ну, чего ты так меня разглядываешь? — укорила его Елена. — Такое впечатление, что хочешь проглотить. Я не Красная Шапочка, а ты, слава богу, не Серый Волк.

Маркелов невольно улыбнулся:

— Это еще как посмотреть.

Миленькая квартирка. Опрятно. Чисто. Даже глазу не за что зацепиться. Но без особых изысков. Сразу видно, что хозяйка помешана на чистоте и пыль воспринимает как личное оскорбление. Наверняка в постели она такая же аккуратненькая. Вот и сделаны первые штрихи к ее портрету.

Девушка повернулась к нему спиной и уверенно прошла в комнату. Любопытная деталь — хочет подчеркнуть, что совершенно не опасается малознакомого мужчину. Даже не взглянула на его руки, а ведь в ладони мог быть зажат и нож. Здесь одно из двух: или она очень неосмотрительная особа, или собрала о нем достаточно информации, чтобы поступать таким образом.

— Ты всегда такая? — спросил Захар, направляясь следом.

— Это ты о чем? — повернулась Елена.

— Впускаешь к себе малознакомого мужчину, а ведь я могу воспользоваться твоей, так сказать, беззащитностью.

Правый уголок рта Елены слегка дернулся вверх, отчего лицо ее приобрело жестковатое выражение:

— Брось! Какой из тебя маньяк! Неужели ты думаешь, что я стала бы приглашать к себе мужчину, не разузнав о нем все! — Она сделала нажим на последнем слове. — А потом, я не такая беззащитная овечка, как тебе могло показаться. Поверь мне, я сумею за себя постоять… Садись, — показала она на стул.

— Я бы предпочел что-нибудь помягче, — добродушно улыбнулся Захар, показав на мягкий кожаный диван.

— Мне не до шуток.

Маркелов присел на стул.

Эта женщина действительно могла постоять за себя. Правый карман пижамы был слегка оттопырен, и поди разберись, какой предмет оттягивает атласную материю — не то безобидная косметичка, не то дамский пистолет.

— Хорошо…

Елена села напротив. Первое, на что обратил внимание Захар, когда вошел в комнату, так это на обилие света. Кроме обычной люстры, освещавшей едва ли не каждый сантиметр комнаты, на стенах было укреплено несколько бра, а кроме того, на столе стоял ночник, а у окна высокий торшер. Свет в этой квартире любили. Возможно, обилие света в комнате было не случайным. При таком освещении невозможно спрятать лицо в тени. А если Елена неплохой психолог, то способна будет без труда определить его внутреннее состояние лишь по одному движению бровей.

Что ж, придется быть бесстрастным.

Открыв папку, лежащую на столе, Елена вытащила две фотографии и положила их перед Маркеловым.

— Я хочу, чтобы ты проследил за этими людьми.

Захар взял первую фотографию и к собственному разочарованию осознал, что справиться с мимикой ему не удалось — лицевой нерв предательски дрогнул, выдав его смятение.

— И ты хочешь сказать, что это тоже твой муж… бывший? — с издевкой спросил Маркелов.

Улыбка женщины была невероятно мила. Небольшое лукавство очень шло ей, эдакая повзрослевшая девочка, которая знает, что будет наверняка прощена, потому что она необычайно хорошенькая.

— Просто знакомый.

— Миленький ответ, — процедил сквозь зубы Маркелов. — Ты хоть знаешь, что это за человек?

— Разумеется. Поэтому я тебе хорошо заплачу, — спокойно парировала Елена.

У Елены невероятно удачно получались интонации. Всего лишь небольшой нажим на двух последних словах — и уже казалось, что ее квартиру он покинет с оттопыренными карманами.

Маркелов невольно хмыкнул:

— И сколько в твоем понимании будет «хорошо»?

— За неделю работы ты получишь тридцать тысяч долларов.

Маркелов задумался и вновь в досаде подумал об освещении, которое безжалостно обнажило его смятение. Он знал, что в этот момент у него приподнимается правая бровь, отчего лицо приобретает лукавое выражение, что явно не соответствует его внутреннему состоянию.

— Хм… Деньги, конечно, хорошие. Только позволь узнать, зачем тебе это надо? Насколько я понимаю — женой его ты не являешься. И чего же в таком случае выбрасывать такие большие деньги за простое любопытство?

— Считай это моим капризом, — в голосе Елены появились стальные нотки. — Так что ты скажешь?

Маркелову был знаком подобный тип женщин. Это только при первом взгляде они кажутся мягкими, в действительности внутри их прячется дьявол, о которого разбиваются самые твердые лбы.

Маркелов принялся внимательно рассматривать фотографию. Сравнительно молод, что-то около сорока лет. Самое время, чтобы заниматься большими делами. Правильные черты, волевое лицо. Такие люди вызывают доверие. Кроме располагающей внешности, человек с фотографии был цельной личностью в буквальном смысле этого слова. Тратить себя по пустякам он не умел. Все, что угодно, но только не это.