— М-да, незадача. Надеюсь, ты понимаешь, что в канун войны нам совсем ни к чему всякие странные колдуны, болтающиеся вдоль границ доминионов императора Карла. Кто-то должен за тебя поручиться.

— Ну, док Чалмерс, например.

— Тоже американец. Наверняка такой же гангстер.

— Эшгерей.

— Человек Атланта. Ты что, за дурачка меня держишь? Все, что он про тебя хорошего скажет, обернется тебе только лишним недоверием, особенно если предположить, что ты его еще и подучил!

— Ладно, тогда лорд Руджер. Уж он-то ничего хорошего про меня не скажет.

— Он дурак.

— Где-то тут бродит мой приятель, с которым мы ушли, и...

— Еще один гангстер! Право же, старина, ты себе только хуже делаешь. Отпустить я тебя при данном раскладе не могу, брать тебя в плен для обмена тоже не с руки — войны-то пока нет. Остается только одно...

— Бельфеба! — завопил Ши, весь вспотев от подобных рассуждений.

Девушка удивленно нахмурилась, но только покачала головой:

— На вид человек он приличный, но... и впрямь не знакома я с ним, лорд мой!

— Во имя справедливости! — объявил Астольф, как само собой разумеющееся.— На колени!

— Хрена с два! — отозвался Ши, вытаскивая саблю и не обращая внимания на нацеленную на него Бельфебой стрелу.

— Ладненько,— сказал Астольф, сдерживая девушку движением руки.— Только малость погоди. Ты ведь простолюдин? Все американцы такие.

— Я там не герцог какой и не граф, но я произведен в рыцари, если это имеет какое-то значение. Сэром Артегалем из Царства Фей.

— Великолепно! Выходит, и в битвах бывал, и закон не нарушается. Могу сразить тебя по полному праву. Жаль, правда, что некому будет исповедать.

Ши поудобней перехватил саблю и стряхнул с себя мусульманский халат. Как только он оказался в пределах досягаемости, Астольф тут же принял боевую стойку, взмахнул огромным клинком и, как дровосек, обрушил удар сверху. Кланг! Кланг! Кланг!Ши все-таки удавалось отражать удары непривычной саблей, хоть их сила была такова, что она чуть не вылетела у него из руки. Сам он нанес рубящий удар слева, который Астольф без труда парировал, потом, отступив, рубанул справа, но противник отскочил в сторону с проворством, удивительным для столь крупного человека. Ответный выпад последовал столь скоро, что вынудил Ши отпрянуть.

Герцог, конечно, был хорош, но не так чтобы и очень. После третьего обмена ударами Ши понял, что способен отражать любые удары тяжелого клинка. Однако уже следующее столкновение вызвало у него определенное беспокойство. Замах Астольфа и длина его меча удерживали Ши слишком далеко, чтобы неуклюжий клинок можно было использовать по назначению. Способный парировать, он не мог атаковать, а здоровяк неуклонно его изматывал.

Еще один вихрь ударов, и сабля чуть не вылетела у него из руки. Он все больше злился на несправедливого громилу и не без труда напомнил себе, что раздраженный фехтовальщик — проигравший фехтовальщик.

Астольф снова оттеснил его почти к самому дереву и на мгновение опустил клинок, чтобы встать покрепче. При виде его открывшейся груди у Ши сработал фехтовальный рефлекс. Он резко выбросил руку вперед, вложив в этот длинный выпад весь свой вес. Закругленный кончик сабли глухо стукнул в кожу куртки. Астольф, расположившийся не совсем устойчиво и никак не ожидавший подобного тычка, так и сел.

— А теперь сам сдавайся, ату! — завопил Ши, склоняясь и впиваясь взглядом в шею англичанина.

Левая рука герцога развернулась, словно рея на паруснике, и сгребла Ши за ноги. Ши полетел на землю и уже оказался в захвате, который грозил переломать ему кости, когда услыхал девичий крик:

— Хватит, довольно! Силою лесов и вод, коей владею я, велю вам немедленно прекратить!

Ши почувствовал, как Астольф неохотно ослабил хватку, и, пошатываясь, встал на ноги. Из носа у герцога, по которому стукнул случайно Ши, стекала струйка крови. Ши и сам выглядел не блестяще — чалма нахлобучилась на глаза, один из которых заплыл, а часть головного убора обвивалась вокруг него, как змея вокруг Лаокоона.

— Знаешь ли что, милочка,— обиженно буркнул Астольф,— это нечестно. Испытание битвой близилось к концу, и проигравшего ждала могила. Я буду жаловаться императору.

Он наклонился, потянувшись за огромным мечом.

— Постой-ка, сэр! Или желаешь ты испытать стрелу мою? — Она уже до упора натянула тетиву, и наконечник твердо нацелился в грудь здоровяка.— Заботит мало меня император твой Карл! Но говорю я, что честный это человек, и сражался он честно, и пощадил тебя, когда запросто мог бы убить. Будь сарацином он или нет, впредь должен мир наступить между вами.