– Когда вернется энс Карана… – начала ее мать.

– Надейся! Он приведет от силы пять сотен. Бездомных тысячи, и одни боги знают, сколько среди них Бессмертных. Их уже не усмирить. К тому же не забывай про Дарастан, у нас война. Через месяц мы ждем прихода Бессмертных из Эссарда, но до тех пор…

– Ты собираешься принять его условия?

– Для начала я собираюсь их услышать. Но, Инсина, имей в виду, выбора особого нет. У них в заложниках женщины и дети.

– И что же потом?

– Потом – проучим их так, чтобы помнили даже внуки!

Это обещание не очень-то утешило погрустневшую Инсину – Иарра даже ей посочувствовала. Столько лет ждать места в первом ряду Палаты, получить больше, чем мечтала, а вместо удовольствия – необходимость сдаться! И даже не врагу, превосходящему силой, а Бездомным. Хуже просто ничего нельзя представить. И пусть это ненадолго, вернется Карана, подойдет помощь из Эссарда, наконец, закончится война и жизнь вернется в свое русло, как возвращается река после сезона дождей – но они, энсы Дильмун и Самурхиль, в памяти и в летописях Арша так и останутся проигравшими.

– Мне это нравится не больше, чем тебе, – сказала Амурата. – Но, если не согласимся, на нашей совести будут новые смерти и разрушения. Это еще хуже!

– Лично – нет.

– Есть же у него слабые места? У всех они есть.

– Я Красная, – сказала Амурата. – По мне сражаться лицом к лицу или отступать, если не можешь выиграть. Самурхиль славятся хитростью. Помоги мне найти его слабые места, и я в них ударю.

Все мысли матери немедленно отражались у нее на лице. Иарра сидела так тихо, что у нее затекли мышцы, но сейчас не выдержала:

– Дед говорил…

Энсы резко обернулись к ней.

– Продолжай, девочка, – кивнула Амурата.

Тоже своего рода издевательство, это «девочка» по отношению к ней, которая должна была стать новой энсой Самурхиль. Наверняка чтобы сделать приятное Инсине. Иарра решила не обращать внимания.

– Дед говорил, врага надо держать очень близко, желательно за пазухой.

Амурата задумчиво хмыкнула. Инсина припомнила:

– Да, мне он тоже такое говорил.

– Мы дважды его не послушали и дважды об этом пожалели. Пора нам уже выучить урок, – теперь Амурата улыбалась решительной неженской улыбкой. – Друзья мои, я приглашаю вас обеих на торжественный ужин завтра вечером в моем доме. Одевайтесь получше, вы познакомитесь с нашим новым другом.

Она так и не назвала его имени.

Осада закончилась, и в дом энсов Самурхиль, а с ним и в весь Синий квартал возвращалась жизнь. С улиц убирали мертвые тела. Звук плача не смолкал ни на минуту. Восставшие действовали со звериным неистовством: некоторые дома были полуразрушены, от других оставались обгоревшие остовы. Дождь размывал пепелища, мокрый воздух пах горьким дымом и горелой плотью. Оставшихся без крыши над головой приютили соседи; лишившиеся жизни завистливо взирали на них из царства Эннуга. В основном пострадали небогатые жилища, куда было легче проникнуть, но досталось и домам старших семей. Энса Харита погибла ужасной смертью. Ее стражники убили несколько десятков Бездомных, но тех было больше, и Красные погибли все до одного. Чудо ли то и вмешательство богов или просто удача, старшая семья Самурхиль отчетливо понимала, что едва избежала такой же участи. Даже Серри, выведав подробности, притих и весь вечер ходил испуганный.

В Доме Эбратхиль никто не знал, где их собственный энс. Он уехал в первый вечер беспорядков, еще до того, как квартал заполнили Бездомные: приказал запрячь лучших лошадей в экипаж и умчался, взяв с собою Красного стражника, одного слугу и ящик с фамильными драгоценностями. Его домашние слышали, как энс приказывал вознице гнать к ближайшим городским воротам – вот и все, что им было известно. Наследовавший энсу сын во время нападений был в одном из увеселительных заведений Среднего города и то ли погиб, то ли попал в число заложников. От дочери, примчавшейся из Белого квартала, где она жила с мужем, священником из старших Рууз, не удалось добиться ничего, кроме рыданий.

Что было хуже всех смертей и исчезновений – страх и смятение, которые становились все сильнее по мере того, как люди осознавали произошедшее. Ничего подобного вечный город еще не переживал. Даже во время войны семидесятилетней давности, когда дарастанцы разрушили городскую стену и убивали людей на улицах Арша, страх был не так велик. Жестокость врагов была такой же естественной частью мирового устройства, как жар солнца и наступление сезона дождей вслед за засухой. Почти две тысячи лет хранят летописи вечного города; все это время мировой порядок оставался неизменным. В нем были рождение и смерть, доблесть Красных, святость Белых и знание Синих, мастерство Свободных и покорность Бездомных. Войны и неурядицы, болезни, землетрясения и засухи, длившиеся иногда по многу лет – ничто не могло поколебать этого порядка, установленного самими богами. Как вдруг он рухнул в одночасье, и Арш остался беспомощным внутри своих стен, в то время как сильнейшие из его защитников отсутствовали. Это было страшнее моровой язвы. Как будто основы мира зашатались и грозят обрушиться, как будто боги отвергли Арш и обрекли его на гибель, как будто начертанное на звездах означало, что народ Арша отжил свой срок и должен уступить место другому, как это уже случилось однажды, как будто…

Предположения возникали одно за другим, тут же подхватывались и распространялись дальше. От них буквально раскалывалась голова. Среди них были и простые, и совершенно безумные, не было только одного. Сколько ни ждала, Иарра ни от кого так и не услышала этих слов:

Как будто проснулся Имир.

Она спрятала в надежном месте архив Хранителей. Пусть мать и получила все остальное, наследницей этой тайны энс Адай выбрал ее, Иарру Самурхиль, и с нее взял клятву молчать. Она не собиралась делиться этой тайной ни с кем, а уж с матерью – в последнюю очередь.