Он научился говорить, обращаясь к сердцам Бездомных. Его слова были в новинку для них; мало-помалу он завоевывал уважение своих людей, пока наконец в него не поверили все, даже самые острожные. Он дождался, чтобы Бездомные сами избрали его вождем. Только убедившись в собственной власти, он начал подготавливать восстание.

Римуш был предводителем, но колдовство принадлежало Исхфану. Именно он превращал людей в Бессмертных, тут Иарра не ошиблась. Как это происходит, Таша никогда не видела, ее и близко не подпускали к этой тайне. Но кое-что она все-таки знала – ответ на вопрос, почему Бездомные больше не молились, как прежде, Сестре, почему даже не упоминали ее имя. Отныне им помогал иной бог, новый, непохожий на всех остальных. Этот бог всюду сопровождал Исхфана, творил чудеса его руками и говорил его устами. Он был реален – совсем не так, как молчаливые древние боги Арша. Только имени его никто не знал.

Именно так, говоря устами Исхфана, этот бог заключил с Римушем договор. Он обещал всему сословию Бездомных свободу от угнетения, а самому Римушу – богатство и власть, столько, сколько тот пожелает. Взамен бог желал человеческих душ, чтобы создавать из них Бессмертных. И Таша, и сам Римуш обязательно подчеркивали, что Бессмертными становятся лишь добровольцы, и это было правдой. Больше того, даже из тех, кто хотел обменять человеческую слабость на нечеловеческую силу, не всем это было позволено. Римуш отказывал отцам семейств и единственным сыновьям старых родителей, отказывал женщинам – среди желающих были и они. Бог не возражал. Выглядело все так, словно Римуш и вправду был единоличным вождем Бездомных, а Исхфана и того, кто говорил его устами, вполне устраивала вторая роль.

Избранные переживали прикосновение бога и через несколько дней изменялись. Таша побаивалась думать об этих изменениях – Иарра поняла лишь, что Бессмертные не говорят, не едят и не пьют, и становятся безразличны к родным. Они безраздельно преданы своему новому богу, послушны Исхфану и Римушу – будь их больше, с такой армией можно было завоевать не только Арш, но и весь мир.

«Лада! – позвала Иарра. – Почему Имир назвал их настоящим злом? Из-за того, что они непобедимы?»

Молчание.

– Иарра? – тихо спросила Таша. – Ты спишь?

Иарра не ответила. Она ждала. И наконец услышала неохотное:

«Не знаю».

Таша осторожно поднялась и вышла из комнаты. Иарра осталась на ее кровати с ворохом одежд, своими безответными вопросами и обеспокоенными прежними личностями, которые наконец-то обе с ней разговаривали.

«Вы думаете, Римуш этого хочет? Править Аршем, а потом захватить и другие земли? Думаете, это возможно?»

«Это ты с ним спишь, – напомнила Элетия. – Ты и скажи, чего он хочет!»

«Мне кажется, он не хочет ничего плохого. Он… он хочет добра своим людям, Бездомным. Я это понимаю. И я думаю, он прав».

«Клянусь Силой! – воскликнула Лада. – Стоило мне возрождаться трижды, если каждая следующая глупее предыдущей!»

Вот и весь разговор. Иарра ударила бы свою прошлую личность, если бы только могла до нее дотянуться.

«Ты знаешь, я, вообще-то, не просила рождаться тобой! Мне хватило бы одной меня, без всех ваших проблем!»

«Это ты – проблема! Подумать только, отдаться рабу! Как ты могла так унизиться?!»

«Римуш – не раб! – Иарра чуть не закричала вслух. – Не смей так говорить, слышишь?! Ты вообще никто, тебя нет, ты умерла!»

«Да?! – выдохнула в ее мыслях Лада. Иарра подумала, что сейчас Сильнейшая разнесет ей голову на части. Но та поинтересовалась ехидно: – А кто только что просил моего совета, не подскажешь?»

«Ну так и дай совет! Что мне делать?»

«Ничего, – отрезала Лада. – Ты упустила свою возможность».

«От вас никакого толку. Я спрошу Имира».

«Он не станет с тобой говорить».

«Не станет», – подтвердила Элетия.

«С чего вы взяли? Он сказал, что…»

«Ни за что – после того, что ты сделала!»

«Я? – возмутилась Иарра. – А что сделала ты, Элетия? Заморозила его в кристалле, обрекла на вечные мучения, предала его, когда он тебя любил! А он…»

«Нет, – сказала Элетия. – Ты не понимаешь. Я предала его, но я ему не изменяла. Я принадлежала ему, только ему, до самой смерти. И он это знает».

«Но я – я никогда ему не принадлежала! Это не измена, потому что я никогда не была его! Я ничего ему не обещала, я его не люблю, я…»

«Врешь», – сказала Элетия, и голос ее был таким же ледяным, как у Сильнейшей Лады.

– Провалитесь вы к Эннугу, – сказала Иарра вслух. – Будь я проклята, если стану еще вас слушать! Имир, пожалуйста, поговори со мной! Это очень важно!

Она вытянулась на Ташиной кровати, закрыла глаза и долго лежала, пытаясь заснуть. Когда ей наконец удалось, видения оказались смутными и бессмысленными. В них не было совершенно ничего магического.

Имир не пожелал с ней говорить.

В двадцать третий день тебету, первого месяца зимы, западный ветер наконец утих, а еще через сутки подул ветер с востока. Мокрый и раздраженный, он закручивал на улицах вихри, обрушивал на крыши дождевые потоки, хлестал тяжелыми струями вышедших на улицу смельчаков. Жители Арша радовались ему, как долгожданному другу. Они знали, что в эти самые часы заждавшиеся в устье Ис-Карна корабли расправляют паруса, что если, милостью Двоих, ветер не спадет, еще до конца недели первые суда достигнут устья Ксара и тот же самый ветер погонит их вверх по течению, прямо к пристаням Арша.