— Может, и было, только откуда мне знать-то, вы лучше у него спросите.

Немного поодаль в окружении сослуживцев стоял счастливец, отыскавший пистолет. Он улыбался, о чем-то шутил и наверняка говорил о том, как весело проведет нежданный отпуск.

— Мы-то у него спросим… обязательно. Только и ты мне ответь, куда делось оружие, которое вы унесли из охраны? — Григорий незаметно перешел с ней на «ты».

Даже в полумраке отчетливо было видно, как болезненно сжалось лицо девушки — она знала больше, чем говорила.

— Не знаю я ни о каком оружии.

— Пойми, на Карасе висят два трупа, — в глазах Волковой что-то дрогнуло, и теперь капитан хотел дожать ее, — за ним числится оружие. Признайся во всем. Если ты этого не сделаешь, то пойдешь как соучастница, а так будешь всего лишь свидетельницей.

В какое-то мгновение ему показалось, что он победил: ее подбородок мелко задрожал, и глазки расклеились — в самых уголках блеснула влага. Но уже в следующую секунду лицо исказила нешуточная ненависть, и Волкова сквозь стиснутые зубы процедила:

— Я не знаю ни о каком оружии. А если вы считаете, что оно исчезло, так лучше спросить об этом у Карася! Шибанов усмехнулся:

— Спросим, голубка, непременно спросим. Только чего это ты вдруг так разнервничалась? — И, окликнув сержантов, маявшихся без дела, приказал:

— Посадите эту барышню в «воронок». Да стерегите строго, чтобы она не выкинула чего-нибудь…

— «Вальтер» мы твой нашли, — объявил Шибанов, когда Карась сел на стул.

— Что-то у тебя голос, начальник, невеселый. «Пушку» отыскали, меня в кичу заперли, срок вот новый светит, тебе благодарность от руководства будет.

Быть может, звезду большую получишь, все-таки такого опасного преступника удалось обезвредить, а ты нос повесил.

Капитан невольно улыбнулся:

— Вижу, что силу духа ты не теряешь, а это очень хорошо, потому что сидеть тебе придется очень долго… Только я ведь не этот пистолет предполагал увидеть, а тот, что вы у вохровцев унесли.

— Послушай, гражданин начальник, — потряс Карась руками, стянутыми наручниками, — ты меня понапрасну не грузи! Ни о каком оружии я знать не знаю… и хочу сказать откровенно: и знать не собираюсь!

— Что же ты тогда занервничал. Карась, а может, боишься чего? На тебя это не похоже.

— Я тебе так скажу, гражданин начальник, я никого не боюсь и в жизни своей никого и никогда не боялся. А только оружие — это не мой профиль.

Грабануть кого-то, на это я способен, скрывать не стану. В темном углу кого-нибудь подкараулить и по башке стукнуть — тоже могу, а вот оружие… здесь ты меня уволь! Тут совсем другие люди работают, куда посерьезнее, чем я. И связываться с ними я просто не желаю.

— Что это тебя так затрясло, Тимофей, — посочувствовал Шибанов, — я думал, что у тебя с нервишками все в порядке, а ты вон как… разошелся. Ты вот на кого-то валишь, а у меня есть информация, что это твоих рук дело. И это не обошлось без человека, который был вхож в охрану, он рассказал вам расписание дежурства, он же навел вас и на оружие. И знаешь, почему я так решил?

— И знать не хочу.

— А я скажу. Его в принципе не должно было быть там, оружие обязаны были отвезти на армейский склад. Но этого не случилось. По каким-то непонятным причинам оно перекочевало в ВОХР, где, оказывается, его уже дожидались. Может быть, ты прольешь мне свет на эту загадку?

— Мне плевать, что ты себе там напридумывал, — вскипел Карась, приподнимаясь, — а только я его не брал!

— Но-но, ты потише, — негромко, но строго предупредил Шибанов, — я ведь тоже очень нервный, могу не понять твоих добрых намерений, да и пальнуть в тебя из табельного оружия.

— Не посмеешь, — окрысился Карась.

— А ты дернись из-за стула, тогда посмотрим, — недобрым голосом посоветовал капитан.

— Я тебе тысячу раз могу сказать, что я не знаю, где это оружие, и знать не желаю.

— Вот как… Ладно. — Шибанов нажал кнопку. В двери показался знакомый верзила с сонными глазами. Такое впечатление, что все свое дежурство он проспал у порога капитана. — Приведите Волкову.

— Слушаюсь, товарищ капитан, — исчез он за дверью.

— А бабу-то сюда зачем впутывать? — скрипнул зубами Карась.

Через минуту в сопровождении сержанта появилась Волкова. За два дня, проведенных в изоляторе, она исхудала. Девичий румянец, еще недавно украшавший ее щеки, заметно потускнел и в свете неоновых ламп выглядел почти болезненно.