Шрифт:
«Гу-гу!» — истошно закричал
И журавлей перепугал.
Вторую ногу опустив,
Они вспорхнули, в небо взмыв.
Промолвил рыцарь: «Кто же прав?»
Тут повар взвизгнул, зарыдав:
«О, если б вам пришло на ум
Вчера поднять подобный шум,
Тогда бы доказать я мог,
Что у жаркого — пара ног!
Не я виной, что нет второй!»
И этим спасся наш герой.
На этот раз он жив остался,
Над дурнем рыцарь посмеялся,
И шуткой обернулось дело…
Когда боишься — действуй смело,
И ты избегнешь худших бед —
Вот Ганса Сакса всем совет!
В каком-то замке жил один
Вдовец, почтенный дворянин,
И при себе шута держал.
Когда хозяин уезжал,
Вся челядь в замке ликовала
И дни и ночи пировала.
Раз как-то барин возвратился,
179
Дворянин, шут и истина. — 10 декабря 1545 года. Сюжет заимствован из книги Паули «Смех и дело».
Шут раздевать его явился
И рассказал не без издевки,
Что парни делали и девки:
Как за столом они сидели,
Как вволю пили, сладко ели.
Тогда хозяин слуг созвал
И им пенять легонько стал,
Расспрашивая заодно,
Как им понравилось вино
И хороша ль была еда.
Тут все зарделись от стыда
И начали соображать,
Кто мог так подло их предать.
Недолго толковали тут.
Всем стало ясно — это шут!
Они обиду затаили
И отомстить шуту решили.
Уехал дворянин — и вот
На прежний лад их жизнь идет…
А шут опять при них сидел
И вместе с ними пил и ел.
Так время весело текло…
Но вот что тут произошло:
Они, налакомившись, встали,
Затем шута в подвал загнали,
Связав, раздели донага,
И розги взял один слуга.
Истошный вой тут поднял шут.
Завоешь, ежели секут
Да с приговором: «Ваша честь!
Вот это истина и есть!»
Шут завопил: «С меня довольно!
Она кусается пребольно…
Покуда жив на свете буду,
Я эту истину забуду!»
Хозяин вскоре возвратился,
Шут раздевать его явился.
Хозяин молвил: «Милый мой!
Ты мне всю истину открой:
Что слуги нынче вытворяли
И что тут жрали и лакали».
Услышав это, тотчас шут
Воскликнул: «Пусть меня сожгут!
Молчать я буду, как в могиле;
В меня так крепко правду вбили,
Что до сих пор щекотно мне…
Прочтите сами на спине!»
Хозяин шутовской кафтан
Содрал, и след багровых ран
Он разглядел со всех сторон,
И сразу правду понял он.
А шут ладонь к устам прижал
И дальше обо всем молчал.
Так повелось уже веками:
Обжегшись, мы не лезем в пламя.
А тот, кто правду говорит,
Бывает беспощадно бит.
Вреда не принесет молчанье —
Вот Ганса Сакса назиданье.
180
Подагра и Паук. — 28 декабря 1545 года. Сюжет заимствован из латинского сборника басен Мартина Дорпиуса (Страсбург, 1519 г.).
Однажды утром я гулял
И на опушке услыхал —
Где зеленел сосновый бор —
Какой-то тихий разговор.
Подкрался я и подглядел,
Кто там за кустиком сидел.
Всмотревшись, я увидел вдруг,
Что это старый был Паук,
А с ним Подагра, и ему
Она сказала: «Не пойму,
Куда, приятель, ты бредешь,
Ты на себя не стал похож!»
Паук в ответ: «Я выгнан был
От богача, где тихо жил,
Но там мне больше места нету!»
Подагра молвит: «Как же это?»
Паук в ответ: «Я отощал!
Я там частенько голодал.
В сеть ничего не попадало,
Ведь мух там, знаешь, очень мало.
Гоняют мух в таких домах
Хлопушкой, плеткой — просто страх.
Зато там оводов немало,
Орава их мне сеть порвала,
Ни одного я не поймал,
И потому я голодал.
Не ко двору я, видно, там:
Хозяйка и хозяин сам,
Меня случайно заприметя,
Когда растягиваю сети,
Чтоб в уголке развесить их,
Вопят и кличут слуг своих.