Местные жители утверждают, что Саньчжи был обречен с самого начала, потому что на стройке чуть ли не каждый день происходили несчастные случаи — это было первым признаком того, что место, на котором построен город, нехорошее. И хотя было объявлено, что Саньчжи готов принять покупателей или просто туристов, и те и другие ехали сюда крайне неохотно. Ни один дом так и не был куплен, а туристы посещали этот райский уголок побережья все реже и реже.

Продать или просто сдать дома не помогли даже широкомасштабные рекламные акции, и постепенно пустующий Саньчжи начал разрушаться. Буйная растительность оплетала стены, разрушала дорожное покрытие, а вандалы, которых полно в таких местах, довершили остальное. Сегодня Саньчжи с выбитыми стеклами производит на туристов, которые приезжают посмотреть город-призрак, двойственное впечатление. С одной стороны, невозможно не восхищаться идеей архитекторов, но с другой — разруха и мрачная репутация Саньчжи действуют угнетающе на самую здоровую психику, поэтому экскурсанты вздыхают с облегчением, покинув пустой город.

Иногда даже руины способны произвести на путешественника неизгладимое впечатление. Госпиталь Белиц-Хайльштеттен в Германии, несомненно, относится к числу таких объектов. Первоначально огромный комплекс более чем из 60 зданий был задуман как санаторий и предназначался для лечения больных туберкулезом. Строительство на территории Белиц-Хайльштеттена, начатое в 1898 г., продолжалось более 30 лет, и кроме огромного больничного корпуса, оснащенного балконами для воздушных ванн, тут были возведены хозяйственные постройки, церковь, почта, кафе, бар, магазины и даже собственные пекарня и детский сад!

Санаторий по праву мог гордиться автономной отопительной системой и водоснабжением. Белиц-Хайльштеттен можно было назвать «городом в городе» — настолько разумно и логично все здесь было устроено. С началом Первой мировой войны туберкулез отошел на второй план, и санаторий был переоборудован под военный госпиталь. В 1916 г. в госпитале даже лечился раненый в ногу молодой новобранец пехоты Адольф Гитлер. По окончании войны госпиталь опять стал санаторием и на его территории был возведен новый корпус — легочной хирургии.

Однако войны не давали покоя Белиц-Хайльштеттену, и Вторая мировая снова превратила его в пристанище для раненых. И если в прошлом здания госпиталя не подвергались бомбардировкам, то с наступлением Красной Армии налеты авиации почти полностью разрушили церковь, пострадали и другие части комплекса.

После войны госпиталь перешел в руки победителей: теперь в нем размещались советская военная база и лечебница для военных и высокопоставленных чиновников новообразованного государства ГДР.

Первый неблагополучный «звоночек» прозвучал, когда в 1950 г. в Белиц-Хайльштеттене сгорел хирургический корпус вместе с двумястами лежачими больными, которых не сумели эвакуировать. По слухам, поджог совершили «вервольфы» — бывшие офицеры гестапо. Затем стали приключаться другие страшные вещи: ежегодно в день рождения Адольфа Гитлера на территории стали происходить убийства, которые весьма походили на ритуальные жертвоприношения.

Однако, несмотря ни на что, советский госпиталь продолжал функционировать вплоть до 1994 г., когда военный контингент покинул Германию. После того как из Белиц-Хайльштеттена почти полностью ушли люди, жизнь в нем стала угасать. И после 2000 г. огромный комплекс стал постепенно разрушаться. Плющ и дикий виноград, разрастаясь, затягивают окна зданий, похожие на усталые старые глаза. Никто не стрижет кусты, не белит стены, не восстанавливает скамейки… Госпиталь превратился в романтические руины — одни из самых красивых и загадочных в мире.

Старая часть Нового Орлеана известна под названием «Французский квартал». Когда-то этот исключительно красивый город США был основан испанцами, однако в середине XVII в. местность перешла в руки французов. Именно они придали городу своеобразный шарм. Старые здания города, выстроенные в колониальном стиле, напоминают о тех временах, когда город принадлежал самому Наполеону Бонапарту! Впоследствии прекрасный Новый Орлеан был продан императором Соединенным Штатам, и в легких ажурных кварталах города воцарился суровый протестантский дух.