– Однако я слышала о людях, которых крысы закусали до смерти. Что ж, пойдемте!

Лиззи и Бэбз поджидали их за углом.

– Что стряслось? – спросила Бэбз. – Мы слышали какие-то вопли. Ты ужасно выглядишь, милая!

– Все на самом деле ужасно. Элоиза не придумала письмо. Оно существует и выглядит удручающе правдоподобно.

– Разумеется, оно фальшивое, – сказал Дрессер, передавая листок Бэбз.

Джорджия хотела воспротивиться, но не успела.

– Фальшивое? – ахнула Лиззи. – Но за такое можно угодить на виселицу.

– Полагаю, виселица грозит лишь фальшивомонетчикам, – уточнила Бэбз, читая письмо.

– Интересно, почему Элоиза не показывала всем подряд это письмо, а лишь рассказывала о нем? – задумчиво произнесла Джорджия.

– Это вполне в ее стиле – она трусиха, – ответил Дрессер. – Она, как крыса, не отваживается выйти из норы. Вы видели выражение ее лица, когда я пригрозил, что ваши родные узнают о ее проделке?

Джорджия лишь вздохнула – она даже пожалела Элоизу, но лишь чуть-чуть.

Лиззи тоже прочитала письмо.

– О-о-о, Джорджи, что ты теперь будешь делать?

По ее лицу видно было яснее ясного: она думает о бегстве за границу или, на худой конец, в Эрне.

– Я намерена выяснить, кто за всем этим стоит, – твердо сказала Джорджия, – и растоптать эту крысу безжалостно, чтобы и следа не осталось!

– Тебе следует как можно скорее сжечь письмо, – сказала Бэбз.

– Доверьте его мне, – сказал Дрессер. – Это вещественное доказательство. Из моих рук оно никуда не денется.

Джорджии больше всего на свете хотелось дотла спалить проклятый листок, однако спорить она не рискнула.

– Хорошо. А теперь мы должны спуститься вниз, но не все вместе.

– Ты уверена? – спросила Лиззи.

– А что еще я могу сейчас сделать? Идите.

Лиззи и Бэбз ушли, а Джорджия повернулась к Дрессеру:

– Мы с вами не можем идти вниз вместе.

– Согласен. Дождитесь меня на террасе.

– Но мне не следует…

– Вы должны быть у всех на виду. Танцевать нам больше нельзя, однако обсудить дальнейшие действия мы непременно должны. К тому же я не могу оставить вас на растерзание крысам.

Джорджия поневоле поежилась:

– Ладно. Тогда до скорой встречи на террасе.

Теперь, когда она знала, в чем дело, Джорджия ожидала, что ее и впрямь растерзают, но такое было не в обычае бомонда. Она прошла по всему дому и вышла на террасу – никто не попытался остановить ее, заговорить с ней, ее как бы вовсе не существовало. Сейчас даже косые и гневные взгляды принесли бы облегчение. Джорджии вдруг захотелось поплотнее закутаться в теплую шерстяную шаль – и плевать, что это испортило бы весь вид платья.

Подойдя к уже ожидавшему ее Дрессеру, она пожаловалась:

– Я будто стала невидимкой.

– Однако я вижу вас, и друзья ваши – тоже.

– Но этот круг чересчур узок.

– Чума на голову того, кто за всем этим стоит!

– Элоиза?

– Нет, это не она. Я говорю о том, кто прислал ей сюда это письмо, заранее зная, что она не сдержится и начнет мести языком направо и налево.

– О, а об этом я не подумала! – Джорджия взглянула на красивый, сияющий огнями дом. – Тут есть еще кто-то, и он всем сердцем ненавидит меня. Но за что? – Она повернулась к Дрессеру: – В чем я повинна? Клянусь, я никогда никого не обидела… намеренно. Впрочем, насколько знаю, и не намеренно тоже!

– Я верю вам. У вас доброе сердце. Могу ли я сражаться за вас?

– На дуэли? Никогда!

– Нет-нет, я неловко выразился. Сражаться за ваше доброе имя. Мы непременно должны разыскать отправителя и того, кто смастерил гнусную подделку. – А помимо этого, нам непременно нужно найти самого Чарнли Ванса. И я вытрясу из него правду!

Джорджия улыбнулась, но улыбка вышла печальной.

– Дорогой Дрессер, многие пытались его отыскать, однако он всегда ускользал. Может быть, он и в самом деле застрелился тогда, в Колони…

– Но должно было остаться мертвое тело, а известие о его смерти – достичь Англии! Скажите лучше, кому знаком почерк Ванса?

– Думаете, с помощью такого человека удастся доказать, что письмо поддельное? – В душе Джорджии затеплился робкий лучик надежды.

– Но ведь оно поддельное – так что это вполне возможно.

– Но оно же прислано из Колони.

– Адрес тоже поддельный.

– Есть у меня одна мысль, – сказала Джорджия. – Впрочем, я слишком хочу, чтобы нам все удалось…